Сочетание нескольких (практически подряд) посещений процесса М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева с последующим ознакомлением с происходящим там лишь по свидетельствам очевидцев позволило мне посмотреть на процесс под двумя различными точками зрения. И их сопоставление вызвало крайне неприятное ощущение. По-моему, «эффект присутствия», он же «эффект наблюдателя», как в физике, играет с нами, думающими и пишущими об этом процессе, злую шутку: сидя в зале суда, мы поневоле подпадаем под мрачное обаяние того, что теоретически должно именоваться «правосудием», и начинаем относиться к происходящему с некоторой серьезностью.

История с московскими выборами неожиданно обернулась в пользу КПРФ. На первый взгляд, коммунисты проиграли. В прошлом составе Мосгордумы у них было четыре места, сейчас – три. Более того, сами партийцы утверждают, что в реальности они получили больше мест, чем в 2005 году, но воля граждан была искажена. Вначале коммунисты в лице первого секретаря МГК партии Владимира Уласа даже заявляли о возможности отказа в знак протеста от депутатских мандатов.

221 — 227 день процесса
За последние дни в суде побывало несколько свидетелей обвинения: уже знакомый нам бывший вице-президент ВНК Гурами Авалишвили, а также бывший сотрудник «Томскнефти» и East Petroleum Виктор Дергунов и бывший начальник финансовой службы «Томскнефти», бывший вице-президент ВНК по региональным связям Виталий Хатьков. Все они, подвергшись допросу со стороны Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и их защитников, продемонстрировали, что либо не знают, либо не помнят, либо не могут ответить на вопросы, касающиеся обстоятельств, на которых теоретически может строиться обвинение.
Ситуацию для «Ежедневного журнала» комментирует адвокат Михаила Ходорковского
Наталья Терехова.

214—220 день процесса

В суде продолжился допрос свидетелей обвинения. Бывший управляющий компании East Petroleum Евгений Рыбин, который только что громогласно обвинял Михаила Ходорковского и Платона Лебедева во всех смертных грехах, оказался буквально приперт к стенке во время допроса стороной защиты, подтвердил абсурдность главного пункта обвинения, а затем и вовсе не явился в суд, сославшись на госпитализацию матери. Следующий свидетель, бывший первый заместитель министра топлива и энергетики, бывший заместитель губернатора Томской области, бывший заместитель генерального директора АО «Томскнефть» Гурами Авалишвили во время допроса стороной защиты тоже сник и отделывался незнанием в вопросах, ответы на которые не знать просто не мог.

Ситуацию для «Ежедневного журнала» комментирует
адвокат Вадим Клювгант.

Так получилось, что всю прошлую неделю я была в отъезде и могла лишь издалека следить за тем, что происходит в России. И это очень хорошо, потому что уже не раз и не два замечено, что на расстоянии гораздо рельефнее видишь то, что не замечаешь за ежедневной рутиной. Всю прошлую неделю во Франции вспоминали Анну Политковскую. Ее убийство, как и  убийства других наших журналистов и правозащитников, которые произошли за эти три года, воспринимаются французами как что-то из ряда вон выходящее. Каждый раз, разговаривая с ними, я ловила себя на мысли, что для нас, россиян, эти преступления уже стали обыденностью. Мы ходим на похороны, на митинги, пишем статьи, возмущаемся тем, что следствие не находит убийц. Но мы пасуем перед государством.

Ну что, Борис Ефимович, как говорится, welcome to the club… И не морщись, дружище, не морщись – все через это прошли. (Впрочем, «все» – это я, конечно, загнул…). Я тебе по секрету скажу – ничего страшного. Первые пару дней муторно-тоскливо, а потом привыкаешь. К тому же место в метро тебе не скоро будут уступать… Ты, кстати, в курсе, что в Москве есть метро? Шутка… Я знаю, что ты в курсе – оно у тебя прямо возле дома… И хватит об этом – комплименты твоей спортивной форме и без меня есть кому делать. Да и не нужны тебе они от меня. Это я точно знаю.

После двухнедельного молчания Александр Подрабинек, автор статьи «Как антисоветчик антисоветчикам…», столь возмутившей некоторых представителей российской общественности, согласился дать интервью «Ежедневному журналу».
— Да, был звонок. Мне позвонил человек, с которым я лично не знаком, но о котором хорошо знаю, и сообщил, что сверху дана отмашка на любые действия в отношении меня.

Мой любимый гроссмейстер, гениальный Михаил Таль, умница, жизнелюб, бессребреник и специалист по Ильфу и Петрову, не был, как утверждают шахматные эксперты, по-настоящему глубоким теоретиком. Но он стремительно считал варианты и взрывался острейшими комбинациями, которые легко прочитывались при спокойном домашнем анализе, но за доской, при лимите времени, доводили до бессильного отчаяния любого соперника. Особенно поражали знаменитые талевские каскады жертв, когда подвешенными оказывались одновременно несколько фигур.

Евгений Львович Рыбин, которого стороне обвинения достало ума вызвать свидетелем на процесс Ходорковского М.Б.-Лебедева П.Л., — фигура, без всяких натяжек, колоритная. Уже немолод, статен, одет в дорогой тёмно-синий костюм в жёлтую полоску. Носит шёлковый галстук и в тон ему шёлковый платок в нагрудном кармане пиджака, очки и чёрный портфель. Держится солидно. По "прикиду" можно принять за кого угодно — от президента до мафиози. И всё-таки, если судить по "кричащей" костюмной полоске и яркому платку, пусть не обижается, но больше смахивает на мафиози. Во всяком случае, Пьера Эллиота Трюдо не напоминает. Впрочем, тот был премьер-министром.

Перед тем, как предлагать пути решения глобальной проблемы, необходимо выяснить, какой минимальный объем действий в состоянии дать положительный эффект. Очевидно, что политика ничегонеделания, с традиционным упованием на «авось», как разумная альтернатива болезненным переменам больше рассматриваться не может. Недавняя статья Дмитрия Медведева показывает, что даже осоловевшая от безнаказанности российская власть начинает сквозь пьяный угар различать контуры тупика, в котором оказалась наша страна.