Как важно быть серьезным

К 75-летию со дня рождения Сергея Ковалева

Однажды, беседуя с младшими коллегами, Сергей Адамович в сердцах бросил: "Ну и зануды же вы!" Ответом ему был дружный смех и чья-то реплика: "Прилежные ученики!" - и не только потому, что сам Ковалев славится своей въедливостью. В каждой шутке есть доля шутки: "безнадежное дело", которому юбиляр посвятил половину прожитых лет, требует обстоятельности.

Иначе в России никак нельзя. На календаре весна, на улице - зима. Вот, например, 2 марта прокуратура преподнесла подарок: весь день в Таганском суде слушалось дело об организаторах выставки "Осторожно, религия!". Для Юрия Самодурова, директора Музея и общественного центра имени Сахарова, затребовали три года лагеря...

Не покидает ощущение, что колесо истории дало обратный ход.

И тут впору обратиться к биографии самого Сергея Адамовича. Время - назад!

1995 год. Первая чеченская война. Уже не симптом неблагополучия - язва на теле российской демократии. Сергей Ковалев и его товарищи - депутаты и "мемориальцы", сидевшие в Грозном в дни бомбежек и новогоднего штурма, а потом мотавшиеся в Чечню в попытках остановить бойню и наладить переговорный процесс, ничего, кажется, сделать не смогли. Российские масс-медиа, кажется, уставшие от чеченской темы, "опускают" войну с первого на десятое место, в конец новостных блоков. Позади чеченская столица, разрушенная вместе с жителями, русскими и вайнахами - бомбы не разбирают. Впереди - кошмар зачистки Самашек. Сотни пленных и пропавших без вести солдат преданы и забыты генералами, идущими к победе любой ценой. И неизбежный переход чеченских боевиков к террору. Впереди - Буденновск. Выхода нет...

Но там, в Буденновске, "группа Ковалева" после преступного и безуспешного штурма больницы спецназом, сумела войти в переговоры с Басаевым и заручиться полномочиями в Москве. Результат - полторы тысячи заложников освобождены, в руках у Басаева остаются лишь полторы сотни добровольных заложников - включая Ковалева и команду, - под прикрытием которых террористы отступают в Чечню. В Грозном начинаются переговоры, на полгода устанавливается затишье. А год спустя, в августе 1996-го, опыт "группы Ковалева" использовал Александр Лебедь.

Но потом было и другое. Эпигонство Салмана Радуева в Кизляре и Первомайском. Проигранный мир - полгода в 1995-м и три года перед "второй чеченской"...

Смена кадра

1985 год. Ковалев освободился из магаданской ссылки, определен на жительство в город Калинин. Какая Тверь? На календаре 85-й, в жизни - оруэлловский 1984-й с Черненко во главе державы. Диссидентское движение разгромлено: одни сели, других вынудили уехать. Не выходит "Хроника текущих событий", разгромлен солженицынский Фонд помощи политзаключенным.

Но через месяц все начнет меняться - сначала медленно, потом быстрее. Альтернативы, создававшиеся диссидентами, оказались востребованы, поскольку страна завязла в тупике. В 1987-м начинается мемориальское движение, в которое входят и многие правозащитники старого времени - поначалу настороженно относясь то ли к этой молодежи, то ли ко времени... Ковалев весьма осторожен и только после обстоятельной беседы со своим старшим другом Андреем Дмитриевичем Сахаровым, депутатом Верховного Совета, идет на выборы в парламент российский. И - почти тринадцать лет депутатства, сначала в Верховном Совете, потом в трех Думах. Заметим, что избирался он всегда по одномандатному округу...

А с другой стороны, "идея, овладевшая массами", неминуемо была опошлена. Девяностые годы называют периодом правления "демократов" – так ли это? Из вчерашних диссидентов во власть не пошел почти никто. В отличие от Чехословакии или Польши, в стране просто не сложилась иная элита: любую поросль выстригала властная газонокосилка. Был эшелон вторых секретарей, была комсомольская и гэбэшная молодежь. Теперь мы видим их во всей красе. Ельцин, конечно, не был подполковником госбезопасности, но всего лишь секретарем обкома и кандидатом в члены Политбюро.

Перелистываем еще десятилетие

1975 год. Арестованный в декабре 1974-го, Ковалев сидит в следственном изоляторе КГБ в Вильнюсе. Следствие, а потом и суд проходят в Литве - подальше от отечественных диссидентов и зарубежной публики. Статья 70, "антисоветская агитация", приговор - "семь плюс пять", пермские лагеря, чистопольская тюрьма, поселок Матросова под Магаданом.

Но следствие лишь подтвердит качество работы Ковалева, редактора "Хроники текущих событий": в примерно тысяче вменявшихся ему материалов, которые машина госбезопасности собиралась объявить злонамеренной клеветой, существенные неточности можно было пересчитать по пальцам. Власти пытались остановить выход "Хроники", применяя заложничество, но Ковалев с товарищами, Татьяной Великановой и Татьяной Ходорович, взял на себя ответственность за ее распространение, и весной 1974-го выпуск был возобновлен. После, казалось бы, разгрома диссидентов - покаяния Красина и Якира, высылки Солженицына - подспудно возобновилась интенсивная общественная жизнь, продолжавшаяся до конца десятилетия. 30 октября 1974-го, когда политзеки всего СССР отмечали "профессиональный праздник" - День политзаключенного, - Сахаров и Ковалев представили на пресс-конференции 33-й специальный выпуск "Хроники", посвященный "Положению в тюрьмах и лагерях". Вскоре Ковалев сам окажется персонажем этой рубрики "Хроники"...

Еще минус десять лет. 1965-й

Сергей Адамович - честный советский ученый. Но сама советская наука - дело не очень честное. После серии идеологических погромов 40-х годов в биологии господствуют шарлатаны-лысенковцы. Остатки генетки спасают лишь усилия физиков-атомщиков. В 1964-м академик Николай Семенов предложил "молодежи" - Ковалеву и его приятелям - поучаствовать в написании на этот счет статьи для "Правды". В итоге, после огромных усилий Семенова, включая разговор с самим председателем КГБ Семичастным, статья была напечатана... в "Науке и жизни". Стало ясно, что табу с темы снято, - и это был эффект разорвавшейся бомбы. Сам Лысенко по прочтении заметил: "Неплохо написано; умеет Семенов находить себе помощников - теперь я понимаю, как он получил Нобелевскую премию". Впрочем, и Сахаров начинал "в пределах профессии" - с протеста против ядерных испытаний в атмосфере - и добился же своего...

В 1965-м арестовали Даниэля и Синявского. До конца десятилетия сотни людей и среди них многие ученые, чуравшиеся политики, ощутили потребность заявить: "На том стою и не могу иначе". Репрессии обращались на "высунувшихся" - и начался своеобразный процесс цепной реакции, приведший в 1968-м к "эпистолярной революции" и к появлению "Хроники текущих событий".

Листая книгу времени, убеждаешься: путь из ученых в диссиденты, политзеки и депутаты был вполне естественным. Сергей Ковалев лишь честно шел своей дорогой.

Март 2005-го. На календаре - весна, на дворе - зима. Но стоит ли грустить? Лучше наполнить бокалы и выпить - нет, не за самого юбиляра, который торжества не любит, - но "за успех нашего безнадежного дела". Главное – делать это дело, въедливо и обстоятельно.

Автор - член правления общества "Мемориал"