Анастасия Рыбаченко стала фигурантом «болотного дела» одной из первых, и нет никаких сомнений в том, что, останься она в России, сидела бы сейчас на скамье подсудимых рядом с теми, чьи дела нынче слушаются в Замоскворецком суде Москвы. Она покинула Россию еще летом 2012 года, сначала поселилась в Германии, потом переехала в Грузию и в конце концов оказалась в Эстонии, где теперь учится в таллинском технологическом институте. Заочное обвинение в участии в массовых беспорядках ей было предъявлено в самом конце прошлого года, а 28 октября Басманный суд Москвы вынес решение о ее заочном аресте.

В стране очередная неприятность: на Россию надвигается Год Культуры. До его наступления на головы соотечественников осталось чуть больше двух месяцев. «Когда я слышу слово «культура», я снимаю с предохранителя свой револьвер», — эти слова, обычно приписываемые Геббельсу или Герингу, в действительности одна из реплик молодого нациста Шлагетера, героя одноименной пьесы, посвященной Гитлеру. В отличие от Шлагетера, у российских властей и обслуживающего их персонала слово «культура» вызывает совершенно иные ассоциации и рефлексы, а именно: придание глазам сосредоточенно-мечтательного выражения, возведение этих глаз куда-то вверх и вдаль и раздельное, с акцентом на каждую букву произнесение слова «и-д-е-о-л-о-г-и-я».

Yтро.ru: Новость об аресте Рыбаченко появилась на следующий день после шествия
в поддержку фигурантов "болотного дела"
в центре Москвы.

Alexey Navalny: О да, это самый опасный преступник.

Владимир Варфоломеев: Эстония поступит мудро и честно, если запрос об аресте
и выдаче Насти Рыбаченко спустит в сортир.

Вадим Прохоров: Розыск быстро снимут —
в этом у меня нет особых сомнений.

Надежда Митюшкина: Вспомнила слова Путина: «Вы мне испортили инаугурацию,
я вам испорчу жизнь».

Вряд ли в России есть еще хотя бы один лозунг с таким непреходящим значением во все эпохи. Часто ли в нашей истории случалось, что политзаключенных в стране не было? Лозунг этот, прямо скажем, на все времена. Оттого, что политзаключенные всегда были, есть и будут, отношение к ним спокойное. Баррикады из-за них на улицах никто не строит. Это вам не монетизация льгот и не ловля инородцев! Поэтому за на марш за свободу политзаключенным приходит тысяч десять, не более. Для Москвы это капля в море. Но это та капля, которая точит камень. Сам по себе марш 27 октября был не уникален. Исхоженный маршрут, избитые кричалки и даже о Путине — ничего нового.

По последним уточненным данным десятью биотуалетами, которые я заказал, воспользовалось 866 человек.

Сейчас уже можно об этом говорить: КПД собирался призвать москвичей выйти на Пушкинскую площадь в назначенное время (разумеется, без знамен и транспарантов, а только с букетами в руках), двинуться по тротуарам вниз по Тверской, свернуть на Охотный ряд и возложить цветы к Соловецкому камню. Впрочем, и этот весьма вегетарианский и беззубый сценарий, скорее всего, вряд ли удалось бы воплотить в жизнь. Сегодня уже бессмысленно гадать, почему вдруг мэрия пошла на попятный. Да и пустое это занятие. Важно другое. История с согласованием марша в очередной раз подтвердила старую истину: их надо кусать постоянно и со всех сторон. Подавать заявления в суд, засыпать жалобами, заявлениями, петициями и т.д. Недавно Людмила Михайловна Алексеева, когда мы с ней обсуждали перспективы оппозиционного и правозащитного движения, высказалась на удивление резко: «На эту власть надо давить, давить и давить! А иначе ничего не получится!»

По информации, опубликованной в блоге Сергея Удальцова, московская мэрия согласовала марш 27 октября в защиту «узников болотной» и всех политзаключенных. Начало мероприятия запланировано на 14:00 по московскому времени. Сбор состоится на Пушкинской площади, откуда протестующие по бульварам пройдут до Тургеневской площади. Митинга на этот раз не будет. Заявленная и согласованная численность акции — 20 тысяч человек.

Во-первых, надо вообще-то подавать в суд на нарушение закона. А во-вторых, ничего удивительно в этом я не вижу. Мы были свидетелями и больших нарушений, скажем, в ходе различных судебных разбирательств, и не только. Собственно, ничего нового в том, что они нарушают законы, нет. Их цель в данном случае — максимально затруднить мобилизацию людей, это понятно. Чем позднее они примут какое-то решение, тем труднее будет людям собираться. У того, что они пошли на эти нарушения именно сейчас, есть две причины как минимум. Во-первых, такая безнаказанность в нарушении законов не может оставаться, так сказать, постоянной.