Меня возили на освидетельствование, которое показало, что я трезв. Ситуация была предельно простая: задержали всех, потом отпустили тех, кто не был в одной группе с Шушкевичем — они праздновали не с нами, а что-то сами по себе, — потом отпустили девушек из нашей группы. Вычисляли, кто из задержанных Бериллий (прозвище Шушкевича — ЕЖ), и заодно до кучи смотрели, нет ли каких анархистов, антифашистов. Шушкевич не скрывал, что это он снимал в Химках на видео. Причем все это делали химкинские милиционеры. Задерживал нас ОМОН в масках и с дубинками, а допрашивали и везли в ОВД химкинские милиционеры. Они приехали сначала на причал, потом в Таганское ОВД. Они сначала скрывали, что дело касается беспорядков в Химках. Говорили, что кто-то сделал анонимный звонок и сообщил, что у кого-то на причале есть огнестрельное оружие. Потом они стали заодно говорить, что мы пьянствовали. Но мы люди подкованные, рассказывали, что даже если они нас освидетельствуют и покажут, что мы пьяные, то мы все равно пили слабоалкогольные напитки и это абсолютно не противозаконно. В итоге, поскольку мы им были особо не нужны, они ни на кого протоколы вообще не составляли — на меня, по крайней мере, не составили. Когда задерживали, людей клали лицом на пол, заламывали руки, тащили, в том числе Артемьева со сломанной рукой. При этом омоновцы жутко орали на всех, хамили. Сегодня такого, видимо, не будет на Триумфальной площади. Все было гораздо жестче, чем обычно бывает — у них были с собой спецсредства, дубинки, в отличие от того, как омоновцы обычно работают с политиками.

Наши с Шушкевичем фамилии с самого начала стояли отдельно. Я так понимаю, что меня они хотели заодно проверить на предмет какой-то связи с Химками. Я писал статьи на эту тему, причем много. Кроме того, из всех остальных я был единственный более или менее знатный оппозиционер. Фамилию Билунов они, наверное, не слышали, хотя он, конечно, тоже знатный оппозиционер и вполне мог быть в Химках. А про меня они, видимо, знали. К тому же я еще и отношусь к категории молодежи, видимо, в их глазах, в отличие от Билунова.

Я у них спрашивал про задержанных антифашистов — мол, почему они решили, что те имеют отношения к беспорядкам. По моим источникам, они ничего не бросали и никуда не стреляли. Милиционеры говорят: «Не беспокойтесь: задержали тех, кто это все организовал». Они были совершенно уверены, что здесь никакой ошибки быть не может. Шушкевич не скрывал, что все снимал на видеокамеру. Было бы глупо это скрывать, потому что он об этом везде говорил. Может быть, и умно с точки зрения юриспруденции, но с бытовой точки зрения всем это было ясно, в том числе ментам. В принципе, это же не противозаконно — снимать людей на видеокамеру. Но милиционеры, когда разговаривали со мной насчет Шушкевича, намекали на то, что он может быть не только свидетелем, но и соучастником. Мол, того факта, что он там находился, вполне достаточно для того, чтобы назвать его соучастником: какие-то же организаторы его позвали.