Угроза, которую проспали
Северная Корея произвела второе испытание ядерного устройства (первый раз это случилось в 2006 году).
В эпоху коммунальных квартир практически в каждой из них существовал такой персонаж: испитой плюгавый мужичонка, который требовал подарить ему «рупь». В противном случае грозил начать испражняться непосредственно на общей кухне.
Похожим образом ведет себя последние лет пятнадцать руководство Северной Кореи, требуя, чтобы мировое сообщество кормило эту доведенную до точки страну. Орудием шантажа является ракетно-ядерная программа. Попытки добиться ее прекращения превратились в какого-то дипломатического «тяни-толкая». Пхеньян то соглашается прекратить работы над бомбой, то вдруг на что-то обижается (а когда обижаться не на что, специально провоцирует кризис), и в очередной раз объявляет о возобновлении ядерной программы. Вот и на сей раз все началось с испытания северокорейской ракеты. КНДР провела его, прямо нарушив резолюцию Совета безопасности ООН. А когда Совбез попытался максимально мягко (не в резолюции, а лишь в заявлении председателя СБ ООН, ни о каких санкциях и речи не шло) выразить осуждение, Пхеньян объявил себя оскорбленным, обвинив «мировой империализм» в объявлении войны. Посему КНДР вышла из шестисторонних переговоров (с США, Японией, Китаем, Россией и Южной Кореей) о прекращении своей ядерной программы. И вот теперь Северная Корея пошла ва-банк, подтвердив способность производить некие ядерные устройства.
Несмотря на то, что в 2007 году — в соответствии с соглашением — атомный реактор в Йонбене прекратил работу, и в 2008-м была взорвана его охладительная башня, КНДР располагает до 100 килограммов оружейного плутония. Дело в том, что до сих пор неизвестно количество отработанных графитовых стержней реактора, из которых можно извлекать плутоний. Несколько лет назад во время переговоров Пхеньяна с МАГАТЭ до 17 тысяч этих стержней странным образом исчезли из специального хранилища. Специалисты полагают, что существующего количества расщепляющихся материалов хватит на производство пяти-шести ядерных «устройств».
Таким образом, все попытки лишить КНДР ядерного статуса оказались неудачными. Более того, сейчас очевидно, что такие попытки изначально были обречены на провал. Как ни странно, шантаж, который ведет КНДР, вполне предсказуем. Ведь Пхеньян никогда не согласится на полный отказ от своей ядерной программы. Ведь как только все убедятся, что она закрыта навсегда, у мирового сообщества не будет никакого стимула продолжать гуманитарные поставки продовольствия и топлива в КНДР (именно возможность прекращения таких поставок в Пхеньяне именуют «санкциями»).
С другой стороны, нет никаких надежд на постепенную либерализацию северокорейского режима по китайскому образцу. Ведь правители КНДР не без оснований полагают: любое смягчение этой средневековой восточной деспотии неизбежно приведет к объединению с Южной Кореей. И, в отличие от Китая, никаких шансов остаться во власти при таком развитии событий у нынешней северокорейской элиты нет. Более того, просто физически уцелеть шансов немного: кто-то должен расплатиться за то, что несколько поколений жителей Северной Кореи жили в гигантском концлагере, чей режим куда более жесток, чем, например, сталинский.
Хоть угрожает КНДР американским империалистам, проблема ракетно-ядерной Северной Кореи имеет самое прямое отношение к безопасности нашей страны. Очевидно, что сейчас у Пхеньяна нет ни боеголовки, которую можно было бы установить на ракету, ни самой ракеты, способной достичь США. А вот до России северокорейские ракеты вполне долетят. При этом КНДР в ее политике шантажа нужно все время поднимать ставки, и не исключено, что предметом такого шантажа, вслед за Японией и Южной Кореей, может стать и Россия. По крайней мере, ядерный полигон находится не так уж далеко от нашей границы.
Между тем, у Москвы, которая привычно защищает Пхеньян в Совете безопасности ООН и пытается играть на его противостоянии с США, в реальности нет никаких средств воздействия на КНДР. Сравнительно недавно министр иностранных дел Сергей Лавров побывал в КНДР, пытаясь вернуть «наших друзей» за стол шестисторонних переговоров. Те проигнорировали его уговоры.
У России, судя по всему, нет и военных средств для парирования северокорейской угрозы. Наша концепция ядерного сдерживания, предполагающая, что ответный ядерный удар нанесет потенциальному агрессору неприемлемый для него ущерб, рассчитана на рациональность этого самого агрессора. Что в северокорейском случае вещь неочевидная.
Россия, как мы знаем, утверждала и утверждает: американцы создают свою систему противоракетной обороны лишь для того, чтобы нарушить ядерный баланс и угрожать нашему ядерному потенциалу. Между тем выяснилось, что у американской ПРО могут быть и другие не выдуманные, а реальные цели. Например, защита от КНДР. Корейские ракеты пока не могут достичь территории США, а на Аляске уже развернуты перехватчики. В этом случае вопрос об участии Москвы в создании глобальной системы противоракетной обороны перестает быть чисто академическим. Речь идет о необходимости противостоять реальной и уже существующей угрозе безопасности. Но вся проблема в том, что в Москве эту угрозу не желают видеть, все время твердя о том, что в отношении КНДР «не стоит перегибать палку».
