Разлад в рядах «Стратегии-31» неслучайно совпал с первой общей победой движения. Разрешение властями митинга на Триумфальной обозначило границу, существовавшую на самом деле всегда, но просто сразу ставшую актуальной. Эту границу можно обозначить как уровень претензий к режиму. Он принципиально разный у сторонников Алексеевой и Лимонова, просто раньше не было случая серьезно эту разницу обнаружить.

Уважаемый суд! Уважаемые присутствующие!

Сегодня для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 г. Последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду «хлебать баланду» 8 лет. Тогда в это было сложно поверить. С тех пор прошло уже семь лет. Семь лет – достаточно большой срок, а в тюрьме — особенно. У всех нас было время многое переоценить и переосмыслить.

Митинг прошел успешно. Не менее полутора тысяч человек — на что и замахивался Э.В. Лимонов. Честно говоря, я ожидал меньше. Так что лимоновская дебютная идея насчет 31-го числа подтвердила свою плодотворность — за что ему спасибо. Однако переход в миттельшпиль реализовала уже Л.М. Алексеева, выговорив у Суркова и Собянина законное разрешение и обеспечив участникам безопасность. За это спасибо уже ей. 

Решение российских властей разрешить Людмиле Алексеевой провести традиционный митинг в защиту 31-й статьи Конституции в согласованном месте, возле гостиницы «Пекин», и запретить такой же точно митинг, но в двухстах метрах правее, на Триумфальной площади, раскололо оппозицию. На Алексееву посыпались обвинения в предательстве, в измене, в сговоре с Сурковым, Лимонов обозвал ее всяко разно, она… впрочем, она в ответ никак его не обозвала, и это хорошо показывает разницу в характерах лидеров.



Не на каждую глупость  обижаться,  не на  каждый чих желать  здравия.   Терпеть!   Но когда  Л.М. Алексееву, которая большую часть  жизни положила  на правозащитную деятельность, обвиняет в подлости  Э.В. Лимонов, который  большую часть жизни клал  на всех  с прибором, поневоле встрепенешься.  Алексеева  готова  провести 31-го октября  митинг на 800 человек, согласованный с  властями.  А Лимонов  не готов.   Ему надо  не менее 1500.   И желательно без согласования.  Компромисс Алексеевой  он  назвал  «как минимум непорядочным».  Позже, по зрелом размышлении, еще и подлым.  Кто с ней пойдет – штрейкбрехерами.

Знаете, я два дня молчал. Потому что — ну кто я такой? Я не принадлежу к видным деятелям либерального движения, не выступаю на митингах, не вхожу ни в какие демократические структуры. Просто говорю на радио и пишу временами в «ЕЖ». И вот я ждал, что кто-нибудь из тех, кто входит, выступает, участвует, кто пользуется действительным авторитетом и влиянием в демдвижении, что-нибудь уже скажет об этом. Я имею в виду выступление Лимонова по поводу Людмилы Алексеевой. Выступление абсолютно хамское. По одному только тону. Я не говорю уже про содержание.

Уходящая неделя закончится в воскресенье, 31-го октября. Хочется надеяться – большим праздником на Триумфальной площади. Потому что нам действительно есть, что праздновать! Но об этом чуть позже… Впрочем, и стартовала она неплохо – власть начала вибрировать по поводу предстоящего 31-го числа. Может быть, впервые за всю историю воплощения в жизнь «Стратегии-31». Сначала разрешение на 200 человек, потом – на 800. В этот момент стало понятно, что в означенный час разгонять и метелить не будут.

Процесс Михаила Ходорковского и Платона Лебедева близок к завершению. И в свете прокурорского желания упрятать обвиняемых за решетку еще на 14 лет у меня возникают ровным счетом два вопроса. Первый: в чем виноваты перед российским обществом Платон Леонидович и Михаил Борисович еще на 14 лет? Мы говорим о текущем, втором процессе. Хотя и по первому осталась масса вопросов. Уже всем понятно, что суть и буква обвинения — вещи разные.

Никто не заподозрит меня в симпатиях к Лимонову или Удальцову. Но то, что происходит вокруг Триумфальной площади, переворачивает с ног на голову представления о правозащитной и политической деятельности. Патентованный правозащитник ведет себя как пронырливый политик, а тертый политик – как кристальный правозащитник. Вот ситуация. У вас в трамвае вытащили из кошелька полторы тысячи рублей. Вы кражу заметили, общественность сбежалась, милиционер свистит в свисток. Но воришка попался наглый и, видимо, с надежной крышей – деньги не отдает.

На экологическом митинге 22 октября на Болотной было несколько чудесных сюжетов, но главный из них — самозваная крикунья, засланный казачок от Химкинской администрации.

Прорвавшись к микрофону, она совала всем в нос свой паспорт и пронзительным голосом, закаленным еще в борьбе за свободу Анжелы Дэвис, от имени всех химчан требовала рубить Химкинский лес.