Итак, вертикаль повисла в воздухе, уродливо изогнулась и начала грызть собственный хвост. До жизненно важных органов пока еще не добралась, но, кажется, ждать уже осталось недолго. Истерика в верхушечных рядах  единороссов — лучшее тому подтверждение. И, заметим, истерика эта возникла отнюдь не на пустом месте. Я далек от мысли, что спикер Миронов долгие месяцы вынашивал этот «оппозиционный демарш». Полагаю, что крамольные  мысли полились из него более или менее спонтанно. Случилась этакая словесная неожиданность. Хотя будем учитывать и то, что в нашей затхлой политической атмосфере появился еле заметный пока легкомысленный сквознячок.

Я не люблю Путина. Это законно. Я полагаю, что Путин нанес огромный ущерб моей стране. Полагать так – законно. Я убежден, что Путина следует как можно скорее отправить в отставку и открыть следствие по ряду таинственных предприятий, которые он возглавлял. Такие убеждения не противоречат Конституции РФ. Я хочу мирно, без оружия, выйти в общедоступное место и, заранее уведомив власти, в одиночку или вместе с другими гражданами, думающими так же, как я, плакатами и скандированием сообщить согражданам о своих взглядах.

Во многих романах и фильмах есть такой момент. Герой оказывается в какой-то чудовищной ситуации и говорит сам себе: «Боже, неужели такое может быть! Неужели это происходит со мной?!» Далее все оказывается правдой, и герой убеждается, что такое может быть, хотя такого быть не должно. Подобное происходит со мной, когда я читаю новости про «Единую Россию». Три митинга — в Москве, Санкт-Петербурге и Калининграде — поразили своей массовостью. В Калининграде лозунги пошли дальше экономики — люди потребовали отставки губернатора Бооса и премьера Путина.

Сегодня все как сговорились и пишут об одном и том же — о письме бойцов московского ОМОНа, опубликованном в The New Times, о воскресном разгоне очередной акции в защиту свободы собраний. Темы достойные, что и говорить! Вот что написано в протоколе об административном правонарушении, якобы совершенном моим другом и коллегой: «31 января 2010 года в 19 часов 00 минут Москва Триумфальная площадь дом (неразборчиво) в составе группы граждан в количестве 300 человек принимал участие в проведении митинга без согласования с органами исполнительной власти субъекта РФ в лице Префектуры ЦАО г. Москвы и выкрикивал лозунги: «Свобода! Да здравствует 31-я статья Конституции!»

Сижу и маюсь.  И в чем тут загвоздка  — ума не приложу. Смотрите, как оно выходит. В одно и то же время выступили с публичными заявлениями В. Путин и М.Ходорковский.  Один — премьер, другой — зэк, но оба достаточно известны. Один выступил (22 января) на заседании Государственного совета РФ. Другой (29 января) — на страницах газеты The New York Times. Путин и Ходорковский обсуждали одну тему на двоих: настоящее и будущее России.

Московское правительство снова отказало в согласовании митинга нам, заявителям митинга 31 января в 18 часов на Триумфальной площади. Это седьмой по счёту отказ. Предлог для отказа в этот раз особенно вызывающ – на площади якобы состоится мероприятие «Зимние забавы». Скорее всего, не московское правительство решает каждый раз нашу судьбу. По-видимому, решение принимают федеральные власти, и это политическое, противоречащее Конституции решение.

Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы: «От меня не ждали, что я тоже выйду на Триумфальную площадь. Как же, мол, это запрещено, это не санкционировано! А это нельзя санкционировать, потому что заявка на проведение массовой акции имеет уведомительный, а не разрешительный характер. Если мы ведем себя мирно, то ни при каких обстоятельствах вы не должны применять насилие против нас. И я на этом стою. И поэтому мы выходим на площадь.

305—311 день процесса

Минувшие дни в суде были посвящены двум важным свидетелям: Сергею Узорникову, занимавшемуся в «ЮКОС-Москва» консолидацией компаний, входящих в периметр компании ЮКОС, и бывшему директору по стратегическому планированию и корпоративным финансам ЮКОСа Алексею Голубовичу, до 2006 года находившемуся в розыске по обвинению в мошенничестве с акциями российских предприятий, а потом начавшего сотрудничать со следствием в деле ЮКОСа. Ни один из этих свидетелей никак обвинению не помог. После допроса Узорникова Михаил Ходорковский даже заявил, что на базе только его показаний процесс можно было бы завершать. По просьбе «Ежедневного журнала» ситуацию в суде комментирует адвокат Ходорковского Вадим Клювгант

Через тотальный террор, через «море крови и сто миллионов голов», как говорил Достоевский, мечта человечества о социализме была Сталиным осуществлена. Но построив социализм, Сталин сказал всем четко и ясно: это и есть социализм и другого быть не может. Он доказал то, о чем Достоевский предупреждал в «Бесах», — что социализм по природе своей есть зло. И действительно, во всех странах, где коммунисты пришли к власти  —  в России,  Югославии, Китае, Вьетнаме, Камбодже и на Кубе, — строй, который они создали, характеризовался одними и теми же чертами: тотальная диктатура, обязательное мировоззрение, массовые репрессии, расстрелы, лагеря, превращение населения в послушных рабов. Исключений не было. Социализм с человеческим лицом не возник нигде.

Кто бы мог подумать, что спустя 18 лет после благополучной кончины СССР мне придется ответить за развал советской империи? И не только за сам развал, но еще и за то, что после этого разваленной страны не существовало 18 лет. Таково решение Перовского районного суда, рассмотревшего 27 января иск ко мне ветерана войны Виктора Семенова. Кроме того, я должен опровергнуть свое утверждение о том, что родина то ли всех ветеранов, то ли конкретно ветерана Семенова не Россия, а Советский Союз. Все эти утверждения, напомню, содержались в моей статье «Как антисоветчик антисоветчикам…», опубликованной в «ЕЖе» 21 сентября прошлого года.

Бердяев вычленяет в тысячелетней истории России пять типов цивилизации: Россию киевскую, Россию татарского периода, Россию московскую, Россию петровскую, императорскую, и, наконец, новую советскую Россию. Последний период, однако, существенно отличается от четырех первых. Если во всех предыдущих периодах Россия оставалась Россией, а русский народ — русским народом, то в большевистский период Россия превратилась в СССР, а русский народ — в советский.