Четыре года назад вернулся я на Родину и все это время друзья, знакомые, не очень знакомые и вовсе незнакомые люди задают мне, словно сговорившись, один и тот же вопрос: «Что ты хочешь?». Так прямо и говорят на очередное мое What the f…ck?: «Ну, а что ты хочешь? Да, мы такие. И другими уже никто нас не сделает». Или: «Что ж ты хочешь-то? Чай, не в Швейцарии живем, прости господи». То есть возможны варианты, но вопрос всегда один и тот же: что я хочу?

Монотонно-вялое судебное разбирательство по второму уголовному делу Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. чем-то напоминает неспешное течение мутных вод Москвы-реки мимо Дома правительства и Хамовнического суда в сторону Кремля и дальше, в неоглядные наши просторы. Вековечный российский "суд да дело". Уныло-усыпляющая читка прокурорами так называемых доказательств уже не вызывает у присутствующих невольного эмоционального протеста и удивления: к абсурду тоже привыкаешь. А прокуроры всё гипнотизируют и гипнотизируют миллиардами долларов США и мегатоннами нефти.

В русском языке словосочетания «поговорить начистоту», «сказать всю правду» и т.п. обычно означают, что прозвучит нечто неприятное. Поздравления же,  наоборот, основаны, как правило, на умножении достоинств поздравляемого. В данном же случае все это получается иначе, и именно день рождения Ходорковского позволяет мне сказать ему то, что я о нем думаю.

Какую-то странную роль мне приходится периодически выполнять. Беру на себя труд призывать вдрызг разругавшихся коллег-демократов к спокойствию и хотя бы некоторой разумности. Кот Леопольд, черт побери. Все началось с того, что Александр Подрабинек заявил, что решительно не удовлетворен ответами Бориса Немцова относительно того, следует ли  передать острова Малой Курильской гряды Японии.

Что сделает настоящий ценитель свободы, если увидит, что Путин переведет старушку на зеленый сигнал светофора? Правильно — переведет старушку на красный. Или вообще не переведет. В невольной дискуссии с Александром Подрабинеком не планирую копошиться в микроответах или в измерениях морали. Моралеметрия не моя специальность, и здесь готов уступить пальму первенства любому демократическому Савонароле.

К сожалению, поскольку в понедельник было 22 июня, день начала войны, я не мог прийти на второй суд над Ходорковским и Лебедевым — и потому пропустил фантасмагорический спектакль, когда представленные прокурорами «доказательства» развеяли в прах их же собственные обвинения. Мне досталось лишь смотреть в несчастное, недоуменное и даже какое-то доброе в своей потерянности лицо судьи Данилкина и тихо радоваться тому, что я уже долгие годы не имею никакого отношения к государству, прокуроры которого, по-видимому, не способны уловить смысл даже предъявляемых ими же документов.

Характерная черта молодых политиков, причисляющих себя к демократам, состоит в логическом разрыве между демократической идеей и политической практикой. Для них эти явления существуют сами по себе, отдельно друг от друга. Такой люфт дает им свободу политического маневра, а упреки в непоследовательности воспринимаются ими как личное оскорбление.

Как известно, в Екатеринбурге начался саммит ШОС. Крупнейший город на Урале, столица области, территория которой соперничает размерами с самыми крупными странами Западной Европы, подготовился к саммиту с такой нервозностью, как будто это какое-то дремучее захолустье, лишившееся ума от визита (в кои-то веки!) такого количества глав государств. Даже лесополосу около аэропорта не поленились вырубить (деревья-то, в чем виноваты?), чтобы не спрятался от бдительных взоров милиции какой-нибудь заплутавший среди деревьев бомж.

Какой символ тоталитарной системы, будь то фашистская Германия или Советский Союз, можно считать самым ярким? Очевидно — концентрационные лагеря. Человеческая жизнь там ничего не стоила. Заключенных если не убивали, то морили голодом, унижали, пытали, превращали в «лагерную пыль». В своё время сознание советского человека перевернулось после публикации повести «Один день Ивана Денисовича» Солженицына, общественность ужаснулась, осознав то, что представляли собой сталинские лагеря — и это стало первым шагом к духовному очищению и преобразованию общества.

Сегодня у здания Хамовнического суда Москвы, где проходят слушания в рамках процесса над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, движение «Солидарность» организовало серию одиночных пикетов. С плакатами, требовавшими прекратить судилище и освободить Ходорковского, стояли члены Политического совета «Солидарности»: Роман Доброхотов, Олег Козловский, Владимир Милов, Александр Рыклин, Борис Немцов, Гарри Каспаров, Лев Пономарев, Иван Стариков и другие. Они сменяли друг друга у здания суда.