О том, что никакого правосудия на процессе 12-ти не будет, ясно было с самого начала.

О том, что даже видимости законности суд не намерен создавать, ясно стало теперь. Еще до начала процесса, на первом предварительном слушании 6 июня, адвокаты поставили вопрос об отправке материалов дела в прокуратуру на доработку по одной простой причине: в них нет доказательства вины обвиняемых. В ответ судья Никишина объявила залу: ходатайства, мол, потом, а сейчас прокурор заявит ходатайство о продлении обвиняемым срока содержания под стражей.

Если от главного здания страны на Лубянской площади вести на карте прямую линию на северо-восток, то через некоторое время она пересечет психбольницу им. Ганушкина, мазнет Мосгорсуд, тут же наткнется на Богородское кладбище, затем пересечет Лосиный остров и ринется дальше. Если упорствовать и двигаться прямиком, по бездорожью, то рано или поздно минем многочисленные остатки гулаговских лагерей, ждущих скорого возрождения, пока мы не упремся в холодные воды Хайпудырской губы. Вот такая география. И история. И современность, которая для нас, для меня, моей семьи, моих читателей, смею предполагать, последнее время сжалась в крохотный сюжетный пятачок, весь закрываемый одной темой: где, кого и за что судят.

…Тут еще, конечно, важную роль играет липкая московская жара. От нее мерзость происходящего вокруг делается еще более осязаемой, густой и кажется, уже совершенно невыносимой. На уходящей неделе концентрация этой самой мерзости на каждый квадратный сантиметр среднестатистического организма среднестатистического небезразличного гражданина, похоже, достигла наивысших показателей за все время соответствующих замеров.

Заранее прошу простить, если мой текст покажется наивным или даже глупым. Но я вот подумал: а чего так бояться этого ярлыка — «иностранный агент»? Нет, борьбу ассоциации «Голос» с этим званием я как раз понимаю и поддерживаю. Потому что им «шьют» то, чего нет. Государство обвиняет их в получении иностранных денег, будучи не в состоянии привести ни единого доказательства. Точнее, приводя одно. Но это единственное доказательство лучше всяких других как раз и говорит о том, что нет у «Голоса» иностранных вливаний. Но другие-то получали и получают и не видят в такой финансовой помощи ничего постыдного, подрывного и опасного для государства.

Митинг на Тверском бульваре был не единственным мероприятием в Москве 26 июня, призванным отметить день рождения Михаила Ходорковского — бывшему главе ЮКОСа, находящемуся в заключении уже десять лет, исполнилось 50. После митинга люди собрались на Арбате, чтобы встать в одиночные пикеты. Однако пикетами дело не ограничилось: с крыши Театра имени Вахтангова был запущен фейерверк. Была попытка развернуть 60-ти метровый баннер с портретом Ходорковского, однако она успехом не увенчалась.

Будущее турецкого протеста спрятано в пелене дыма файеров и клубов слезоточивого газа. Хотя отпевать Таксим рано. Например, в Египте после недель оппозиционных стояний, атак на Тахрир и беспредела мубараковских гопников опостылевшую власть всё-таки удалось свергнуть. Сейчас на стамбульских улицах тепло, военные многозначительно молчат и над всеми где-то далеко, но ещё кружит призрак Ататюрка. Впрочем, всё уже отдано на волю случая. Скорее всего, нынешнюю революцию турки, как и мы, успешно продолбали.

Так случилось, что я очень хорошо запомнил свой разговор с Ходорковским за несколько дней до его ареста. Точнее, окончание этого разговора. Было это вечером, в выходной день, и встречались мы не в офисе, а в павильоне вблизи его дома. И уже провожая меня до машины, МБХ заговорил о программе поддержки развития провинциальных университетов России и предложил мне прикинуть список из десяти лучших. Договорились, что к следующей встрече, которая должна была состояться в ближайшую пятницу в Иркутске, я подготовлю первый вариант. В ту пятницу утром, по дороге в Иркутск, его арестовали.

Получается, что за десять лет, которые Михаил Борисович находится в заключении, он многому обучил нас. Первое — человек, на момент ареста 26-й в списке богатейших людей мира, и вот уже десять лет заключенный... Он не был богатеньким Буратино, одуревшим от денег и возможностей самодуром, пресыщенным собственным величием. Поэтому ни на йоту не утратил чувства собственного достоинства.

Михаилу Ходорковскому исполняется 50 лет. Десять из них он фактически изолирован от общества, от семьи, от дела. И тем не менее, именно эти годы вынужденной изоляции сделали его всемирно известным человеком. Потому что на протяжении всех этих долгих лет Ходорковский демонстрирует поразительную стойкость, несгибаемую волю и абсолютно уникальное чувство собственного достоинства.

Пятую часть из пятидесяти лет Михаил Борисович Ходорковский провёл в местах заключения. Сидит, чего уж лукавить, потому что таково веление Путина. Всё остальное: вмененные «преступления», решения судов, помойные фильмы на телевидении и лживые статьи в печатных СМИ — бюрократическое оформление воли этого господина. Вдумайтесь — 10 лет ни за что.   

Как существовать в современном ГУЛАГе десять лет, представить сложно, не говоря о том, чтобы эти десять лет прожить, сознавая собственную невиновность и ни на минуту не прекращая борьбы за восстановление честного имени.