Оппозиция у нас, что и говорить, разная. Точнее сказать, люди в ней — очень разного качества: есть, разумеется, и тупые, и безвкусные, и парочка властолюбцев, и один павлин… Есть даже пьяница-провокатор Константин Лебедев, однофамилец нашего чистого Артемия. Только и этот левый уродец, по которому плачет Достоевский, — всего лишь частный случай, не отменяющий ни Гельфанда, ни Навального, ни Пархоменко, ни Романовой, ни (главное) сотни тысяч людей, выходивших на проспект Сахарова. Не отменяющий — и это самое главное! — того, почему они вышли.

30 апреля — день солидарности с Максимом Лузяниным, одним из тех 28 человек, кто  стал жертвой сфабрикованного «Болотного дела», и первым осужденным по этому делу.

Максим был задержан 28 мая по подозрению в участии в массовых беспорядках во время «Марша миллионов». По версии следствия, «подозреваемый 6 мая в ходе массовых мероприятий прорывал оцепление полиции, бил полицейских руками и ногами, применял в отношении сотрудников правоохранительных органов, осуществлявших охрану общественного порядка, удушающие приемы».

Трагедия в Бостоне и обнаруженный в ней кавказско-исламский след мгновенно возбудили старые песни об исламской природе терроризма. У нас сие возбуждение подтолкнул, к примеру, блог протодиакона Андрея Кураева на сайте «Эха Москвы». Идеи, выраженные там, незамысловаты и не новы. Мне понадобится только одна цитата из этого текста, неслучайно вынесенная как аннотация: «Может быть, терроризм — это следствие искаженного понимания Корана. Но ведь — именно Корана, а не книги о Винни-Пухе».

Прошло полгода с того момента, как в Рунете стала действовать система интернет-фильтрации, технически оформленная в виде Единого реестра запрещенных сайтов. Сегодня уже можно сказать, что за это время государству удалось убедить большинство международных сервисов, таких как Twitter, Facebook и Google, пойти на уступки и блокировать информацию по требованию властей. Из общего списка выделается лишь Wikipedia, которая отредактировала только одну статью — про курение каннабиса, проигнорировав остальные запросы Роскомнадзора.

Спор о том, что первично во внешней политике – ценности или интересы, относится к категории вечных. Особенно он обостряется в переходные эпохи, когда непонятно, какой линии поведения на международной арене следует придерживаться. Никакой из подходов в чистом виде не работает, вот и начинается жаркая дискуссия о том, кто предал идеалы, а кто, напротив, из-за идеологической зашоренности упустил возможности. Понятно, что в полемическом задоре позиции заостряются, а точка зрения оппонента охотно низводится до линейной схемы.

В своей статье «И еще раз о российских “стратегах“» Александр Шумилин сделал попытку развить дискуссию об отношениях экспертного сообщества и власти.  Констатируя «коленопреклонение немалой части упомянутого сообщества перед властью, а потому нулевой эффект от этого сообщества в плане генерирования реалистичных идей насчет стратегического видения интересов России», автор в качестве примера приводит Совет по внешней и оборонной политике. Пример, на мой взгляд, не просто неудачный, но и совершенно не подходящий.

Елене Кохтарёвой 57 лет, она пенсионерка. Репрессии в отношении неё — новый разворот в деле, свидетельствующий, что сама власть признает: то, что случилось в России в последний год, не поколенческий протест и не молодежный бунт. Её и раньше можно было встретить на акциях оппозиции. Она всегда приходила с красной ленточкой — Елена Анатольевна придерживается левых взглядов. За свободу для всех, за честные выборы, за социальную справедливость — вот требования, с которыми она вышла 6 мая на марш и на митинг. На фото и видео с места событий Елена Кохтарёва в элегантной шёлковой блузе, с россыпью весенних цветов.

В нынешние времена политзаключенные не стесняются просить об условно-досрочном освобождении. Не буду брюзжать по поводу падения нравов. Во-первых, потому что, как исключение, такие случаи бывали и раньше. Во-вторых, потому что как есть, так и есть. Новое время — новые песни. Но сам по себе феномен заслуживает общественного внимания. Уголовный кодекс советского времени позволял судам освобождать из заключения тех, кто «примерным  поведением  и  честным отношением к труду доказал свое исправление». Нынешний Уголовный кодекс ушел от него недалеко.

«На встрече с сотрудниками ФСИН, чьи имена попали в так называемый «список Магнитского», глава Минюста Александр Коновалов обвинил США в попытке управлять миром, невзирая на границы...» Понимаете ли вы прелесть этих скупых строк с недавней информационной ленты? Думаю, что нет. То есть прелесть-то понимаете, но не всю, не всю…  Тут надобно знать контекст.

Власти Чечни снова претендуют на две трети республики Ингушетия. 19 апреля в Ингушетию заехали несколько сотен чеченских силовиков во главе с депутатом Госдумы, правой рукой и неофициальным наследником Кадырова его двоюродным братом Адамом Делимхановым, и устроили потасовку с ингушскими силовиками. После того как президент Ингушетии Юнусбек Евкуров обвинил чеченцев в провокации, президент Чечни Рамзан Кадыров публично заявил, что «проблема границы легко разрешима», что это Евкуров нарушил «в грубой форме федеральный закон и достигнутые договоренности» и вообще что это он стремится «шаг за шагом развязать конфликт».