Жизнь оппозиционера в России порой преподносит такие сюрпризы, о каких человек лояльный властям или просто индифферентный и социально пассивный даже мечтать не может. Особая статья – общение с нашими славными правоохранителями. За милиционерами, скажу я вам, надо записывать, как за детьми. Тут случаются и чисто филологические находки, и порой умопомрачительная игра девственного разума, не замутненного лишней информацией и чрезмерными знаниями, и неожиданные поступки, непонятно какой логике подчиняющиеся. Другими словами, в те моменты общения, когда милиционеры не бьют вас резиновой палкой по голове или не тащат в автозак, наблюдать за этими детьми природы не только поучительно, но и просто крайне любопытно. Лично во мне в таких случаях пробуждается неутоленный инстинкт естествоиспытателя.

 

Я уже много раз говорил и писал, что, с моей точки зрения, агрессия представителей этой массовой в нашей стране профессии вовсе не является их доминантной чертой, свойственной подавляющему большинству милиционеров. Тут скорее надо говорить о перманентном проявлении агрессии, обусловленном наличием определенных внешних факторов. Например, приказом вышестоящих начальников или реакцией на общение с людьми без погон, чье поведение в конкретные отрезки времени оказывается за чертой понимания борцов с преступностью и кажется им неадекватным. Между тем, в обстоятельствах не экстремальных среднестатистический милиционер может даже демонстрировать определенную договоропригодность и склонность к мирному разрешению конфликтов. Впрочем, не стоит забывать и о том, что практически все они подвержены очень быстрой и не всегда прогнозируемой смене настроения. Вроде, только что вы вели мирную беседу с представителем власти, и его временами проясняющийся взгляд давал вам надежду на то, что ваши доводы будут услышаны, как вдруг буквально в следующую секунду перед вами возникает огнедышащий монстр, брызжущий слюной и  размахивающий руками. А то еще и их резиновым продолжением. Впрочем, тихий голос и спокойный умиротворяющий тон – не всегда залог успеха в общении с этими людьми. Я уже пару раз применял следующий прием.

Когда 31-го марта на Триумфальной площади молоденький сержант схватил меня за локоть, я сбросил его руку и, глядя прямо в глаза, злобно прошипел: «Совсем сдурел! Не видишь, кого хватаешь, сынок!?» Сержант отпрянул, промямлил что-то вроде: «Виноват, обознался…» и растворился в серой массе своих коллег. Понятно, что моим более молодым товарищам пользоваться этим нехитрым приемом будет затруднительно.

Тем не менее, людям далеким от нашей тематики все же стоит держаться подальше от милиционеров. Что называется – от греха. И в любом случае не разрешать детям вступать с ними в какие бы то ни было добровольные контакты. Надо объяснить ребенку, что при виде наряда или одиноко бредущего милиционера следует скрыться, не привлекая к себе лишнего внимания. Но не бежать ни при каких обстоятельствах. (Если, конечно, ваш ребенок не занимается легкой атлетикой.) Давно известно, что милиционеры очень нервно и всегда неадекватно реагируют на бегущего человека. Необходимо просто перейти на другую сторону улицы или незаметно заскочить в близлежащую подворотню.

Но, повторю, человеку подготовленному общение с нашими правоохранителями порой дарит удивительные сюрпризы. Буквально на днях мы проводили одиночные пикеты возле здания МВД на Октябрьской площади. Корректность и предупредительность милиционеров, обслуживающих наше крамольное мероприятие, просто не поддается описанию. Особенно контрастно это выглядело на фоне разбойного разгона митинга 31-го мая. Понятно, что они получили соответствующий приказ, но все равно большинство пикетчиков было просто шокировано. Например, меня «винтили» следующим образом. (Видит Бог, я ничего не приукрашиваю.)

После того, как я минут пятнадцать простоял с плакатом «31-ое мая не простим! Нургалиева в отставку!» ко мне подошел полноватый майор и нежным тихим голосом произнес: «Александр Юрьевич, если вас не затруднит, пройдемте в автомобиль». «А если затруднит?», – с вызовом спросил я. «Александр Юрьевич, давайте не будем устраивать скандал...» Я не стал устраивать…Уже в отделении капитан, не менее предупредительный, чем предыдущий майор, отвел меня в сторону и произнес: «Александр Юрьевич, вы ни в коем случае не задержаны, мы пригласили вас исключительно для того, чтобы провести с вами разъяснительную беседу…» «Ну, так проводите», – мрачно пробурчал я… «Хочу вам сказать, – продолжил капитан, – что вы, согласно закону, имеете полное право на одиночное пикетирование. И никто не может вам воспрепятствовать…» «Погодите, – опешил я, – так вы меня сюда привезли…» «Ну да, – расплылся в улыбке капитан, – чтобы разъяснить вам ваши права…»

А за десять минут до этой умопомрачительной беседы двое моих товарищей – Андрей Пионтковский и Михаил Шнейдер – фактически пошли на сделку с правосудием. Причем, от имени правосудия выступал все тот же капитан. Шнейдер, мотивируя тем, что факта задержания не было, попросил его вернуть наши плакаты. «Не вопрос, – ответил капитан, – но сегодня вы больше не встаете». «А завтра?», – вконец обнаглел Шнейдер. «А завтра – по барабану, не моя смена...»

Я попрощался с капитаном, повернулся и, все еще ухмыляясь, пошел к выходу из отделения. Я шел и спрашивал себя: «Вот если сейчас этому милому капитану, явно не лишенному чувства юмора, последует соответствующий приказ, он выстрелит мне в затылок?»