Дорогой Владимир Владимирович!
В среду в штаб-квартире «Яблока» собрались разные политики. То есть почти все, какие есть, – не было только представителей «Единой России». Обсуждали создание Комитета в защиту свободы слова. Учредить такую организацию решили еще в конце мая во время марша к Останкино, но до сих пор не было понятно, что, собственно, делать дальше. Как защищать свободу слова, когда, по общему признанию, ее нет и ничто не указывает на то, что она в ближайшее время может появиться? Эти вопросы оказались в центре внимания.
Для начала один из руководителей «Яблока» Сергей Митрохин, председательствовавший на собрании, попробовал выяснить, можно ли данное мероприятие назвать оппозиционным. Выяснилось, что с большой натяжкой. А представитель Партии пенсионеров напомнил, что доступ к электронным СМИ (этот вопрос тоже обсуждался собравшимися) должны иметь все политические партии, а не только оппозиционные. «Кто тут у нас оппозиционер, народ потом сам решит на выборах», – глубокомысленно заметил главный «пенсионер» Сергей Гартунг. Не совсем понятно, что он хотел этим сказать, но за разъяснениями к нему никто не обратился. Все только покивали головами. И приступили к обсуждению документов – «Хартии свободных СМИ» и «Обращения Комитета в защиту свободы слова к президенту России В.В. Путину».
Про «Хартию» сказать особенно нечего. Хартия как хартия. Не то чтобы мне нравились все слова, из которых она состоит, но с выводами сложно не согласиться: плохо обстоят дела со свободой слова в сегодняшней России. Спорить тут не о чем. Никто, правда, и не спорил. Зато второй документ вызвал немало вопросов. Главная претензия касалась самого жанра. Против того, чтобы обращаться к президенту с просьбой вернуть оппозиционным политикам, Партии пенсионеров и остальным гражданам России свободу слова, высказались председатель Союза журналистов Игорь Яковенко и координатор «Комитета-2008» Марина Литвинович. Ну и ваш покорный слуга тоже. Впрочем, большинство присутствующих оказалось иного мнения, и бумага ушла по назначению. Надо думать, что сегодня Владимир Владимирович уже ею зачитывается. А в ней ни много ни мало говорится о том, что на нашем телевидении должны быть организованы «политические дебаты по важнейшим актуальным вопросам жизни страны», а также должна появиться – и выходить в прямом эфире! – программа «Гражданские дебаты». Начинается послание словами «Уважаемый Владимир Владимирович!», а заканчивается просьбой «рассмотреть эти требования».
Сам факт обращения к президенту с данным письмом на самом деле означает следующее: мы соглашаемся с тем, что последовательное уничтожение независимого телевидения в России имеет под собой законные основания; мы соглашаемся с тем, что взятие под тотальный контроль всего телеэфира не противоречит интересам граждан России. Мы только хотим, чтобы нам в этом стерилизованном эфире выделили небольшой кусочек. Ну, когда вам будет удобно, Владимир Владимирович. Не обязательно в прайм-тайм. Часик-полтора в неделю, не больше. Чтобы мы приходили и говорили про свободу слова. И тогда всем будет приятно. И вам, Владимир Владимирович, в том числе. Между прочим, кто-то из собравшихся так и сказал: «Президенту самому будет приятно, если у нас появится эфир». С эти предположением я в принципе даже готов согласиться.
