У меня ощущение, что приговор к высшей мере наказания, к смертной казни вынесен для того, чтобы эти люди уже никогда и ничего никому не смогли сказать. В деле было слишком много очевидных нестыковок, и, конечно же, рассматривалось оно весьма предвзято. Судья ни разу ни на секунду не подверг сомнению ни одного аргумента, приведенного обвинением, и в то же время практически не прислушивался к доводам защиты, а защите между тем было что сказать, и она говорила. Я не говорю о том, что в принципе смертная казнь в центре Европы в двадцать первом веке — дикость. Белоруссия осталась последней страной, где не введен мораторий на смертную казнь. И кроме всего прочего, это происходит демонстративно. Мне показалось, что таким образом избавляются от свидетелей — абсолютно открыто. Честно говоря, я именно этого и ожидала. Я не сомневалась, что их в живых не оставят. Но есть еще одна сторона медали: смертный приговор все равно приводится в исполнение не назавтра, а в среднем где-то через год. Пока подаются кассационные жалобы, пока приговор обжалуется во всех инстанциях, все это время к осужденным имеют доступ адвокаты. Вопрос — не успеют ли осужденные еще что-нибудь сказать. Я надеюсь, что мы еще все-таки сможем узнать правду.