Патриотизм митрополита Антония (Блума)

Нельзя сказать, что столетие со дня рождения митрополита Сурожского Антония в Русской православной церкви совсем не заметили. Служатся панихиды, прошли конференции в Москве и Киеве, и даже глава ОВЦС Иларион (Алфеев), тот самый, что старательно разрушал наследие владыки во время оно, отметился фильмом «Православие на Британских островах», где возносит славословия старцу. Но устремления митрополита сегодня не очень вписываются в церковную реальность.

Имя Антония (Блума) стало легендой уже в 60-е годы, когда миллионы людей слушали сквозь советские глушилки по Би-Би-Си его исполненные обаяния, искренности и свежести слова. Он говорил о внутренней тишине, о духовной свободе, о нравственном выборе. Его проповеди олицетворяли собой «культурное православие», открытое всем — верующим, скептикам и атеистам. Записи его бесед широко ходили в самиздате. А в 1990-е годы в России вышли в свет их многочисленные издания.

Блум родился 19 июня 1914 года в Лозанне в семье русского дипломата. После революции вместе с родителями оказался в эмиграции. Учился на медика в Сорбонне. В войну принял монашеский постриг. Помогал в качестве врача подпольщикам Сопротивления. В 1948 году переехал в Великобританию, где служил сначала священником, затем епископом. Выдающийся пастырь-проповедник, он практически с нуля, с одного маленького прихода создал многонациональную Сурожскую епархию. Уже за одно это деяние его имя достойно быть занесенным в святцы.

Да, сегодня эта епархия фактически разгромлена, растащена по этническим закоулкам. Но в метафизическом смысле она продолжает оставаться путеводной звездой. Ведь это была практически единственная епархия РПЦ МП, построенная на успешно забытых решениях Поместного собора 1917-1918 годов.

Митрополит Антоний всячески избегал приземленного восприятия религиозной традиции лишь в качестве одной из составляющих культурной идентичности. Он стремился вывести христианство из того национально-культурного гетто, в котором оно оказалось. И еще он искал соборности. Для него были чрезвычайно важны принципы выборного самоуправления, возможность выбора церковным народом священников и епископа. В современной России об этом, видимо, придется надолго забыть.

Структура момента сегодня диктует интеллигенции поиск вменяемого патриотического дискурса. И митрополит Антоний помогает нам в этом. Своей жизнью он показывает, что патриотизм отнюдь не прибежище негодяев, а сознательный выбор и ответственность. Собственно, благодаря ему молодой врач оказался в рядах французского Сопротивления.

Многие, наверное, слышали историю обращения Блума. После того как он прочитал Евангелие от Марка, с ним, четырнадцатилетним подростком, произошел переворот. Этому предшествовала встреча Андрея Блума с отцом Сергием Булгаковым. Крупнейший русский богослов обратился к молодежной аудитории с речью, которая вызвала у юноши внутренний протест. Приведу цитату. Отец Сергий «был замечательный богослов, и он был замечательный человек для взрослых, но у него не было никакого опыта с детьми, и он говорил, как говорят с маленькими зверятами, доводя до нашего сознания все сладкое, что можно найти в Евангелии».

И все-таки не из-за сладости открыл Андрей первоисточник. Юноша состоял в молодежной организации, где учили, что когда-нибудь Россию придется освобождать от большевиков с оружием в руках. Булгаков, напротив, говорил о прощении врагов и даже о любви к ним. Именно эти слова и подняли бурю в душе Андрея.

Патриотизм митрополита Антония связан с поиском духовной отчизны. И обретением на этом пути родины и друзей.В отличие от других иерархов РПЦ владыка никогда не жил при советской власти. Но, по мере сил, власти этой противостоял, протестуя против преследования религиозных диссидентов и высылки из страны Солженицына. Остро реагировал митрополит и на беды постсоветской Церкви — рост православного фундаментализма, самоуправство топ-менеджеров, служение золотому тельцу. Но делал это осторожно, избегая публичности, чтобы не ухудшить ситуацию. Его слова и фигуры поведения можно считать образцом ответственного патриотизма.

Правда, можно возразить, что этот его патриотизм не позволил митрополиту вывести свою епархию из-под удара. Но дело, наверное, здесь не в патриотизме, а в отсутствии достаточного числа активных церковных сил. По инерции в религиозной жизни ничего не стоит, даже в такой благополучной стране, как Великобритания. Внутренний развал произошел бы в любом случае. Хотя на поверхности, возможно, было бы благополучнее, чем сейчас.

Сегодняшние неудачи православия на Британских островах не отменяют его вчерашних побед. Тем более что эти победы дают надежду всему христианскому человечеству.

Митрополит Антоний умел разговаривать и молчать. Второе, может быть, сегодня оказывается важнее первого. Он умел отвлечь человека от «пустых» действий и обратиться к биению своего сердца, вслушаться в него.

Бывает молчание от того, что просто нечего сказать. Бывает молчание от бессилия. Но молчание митрополита Антония — от полноты и вдохновения. Вместе с собеседником он входит в закрытую комнату, выключает телевизор.

Во многих своих книгах, которые, по сути, являются расшифровками его бесед, Блум говорит о тишине, которая становится источником творчества.

«Победа над смертью, над страхом смерти заключается в том, чтобы жить глубже и глубже вечностью и других приобщать к этой полноте жизни», — размышляет он в одной из своих бесед.

Цитат много. Дело не в них, а в нас. В нашей возможности слушать и слышать.


Фото Бориса Трепетова (Фотохроника ТАСС)