Панк-концерт феминисток в Храме Христа Спасителя — казус для философии права
Сам по себе скандал, учиненный группой феминисток Pussy Riot в главном православном храме России, и последующий спектр реакций на него вполне понятны и прозрачны по мотивам и эмоциям с каждой стороны. Достаточно указать на название этого действа самими участницами: «Панк-молебен "Богородица, Путина прогони"»
Феминистки для продвижения своих взглядов и самих себя выбрали стратегию откровенно хулиганских, шокирующих власть и обывателей «партизанских» акций.
Защитники власти и церковного благочиния, возбуждая в себе и других раж «оскорбленной добродетели», призывают не только засадить в тюрьму хулиганок, но также «поймать и высечь этих сучек розгами», «выволочить из храма бл…щ за волосы и посадить всю мразь на кол», «раздеть их до белья, обвалять в меде и пухе, обрить налысо и выгнать на мороз под собравшиеся к тому времени телекамеры», «переломать ноги» и т.д.
В этом остром, но вполне прозрачном конфликте замечательная ирония состоит в том, как сами хулиганки-феминистки увещевают напавших на них охранителей, вполне грамотно и обоснованно ссылаясь на христианскую традицию:
«…Этика, демонстрируемая так называемыми защитниками православия, имеет ветхозаветный характер: "Око за око, зуб за зуб". Друзья, называйте себя тогда иудеями, а не христианами, если вы чтите Ветхий завет сильнее, чем Новый, данный вам Иисусом Христом. Богородица, например, никогда бы не пожелала нам сломанных ног и обритых голов. Принцип же "Око за око", принцип талиона, был распространен у первобытных народов. Пришествие Христа в корне изменило этику, гуманизировало ее. Как учил нас Иисус в Нагорной проповеди и заповедях блаженства: "Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут", "Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю", "Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное". Будьте милостивыми, не судите, и будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. Восхищает гуманность и толерантность Иисуса, но складывается такое впечатление, что наши "защитники православия" являются не последователями Иисуса, а хранителями первобытных, мачистских, доисторических этических доктрин».
Обновленная крепкая смычка православной церкви с «русской властью», лживой и вороватой в ее нынешнем изводе, вызывает понятное раздражение не только у атеистов, но и у многих верующих. Оправдывает ли это выходку отчаянных панк-девиц?
С одной стороны, вызвать очередной приступ «угрюмой истерики» (В. Абаринов) у властей и их прихлебателей в сегодняшней ситуации — это, как говорится, не только удовольствие, но и гражданский долг. С другой стороны, есть действительные религиозные чувства и законные права верующих, приходящих в храм помолиться, а эти права явным образом ущемляются любыми непривычными шумными акциями, тем более с плясками, панковской атрибутикой и политическими лозунгами.
Инерция традиционного мышления быстро дает готовый ответ: запретить, не пускать, наказывать за подобные выходки. «В чужой монастырь со своим уставом не суйся». При входе в мечети и в буддийские, индуистские храмы посетители снимают обувь, в синагоги чужих вообще не особо пускают, а мужчины и женщины там разделяются. Вот и в православные храмы женщины должны приходить в платьях и платочках, мужчины снимать шапки, вести себя тихо и благочинно, подчиняться во всем установленному порядку. Это все меры из серии «чтоб неповадно было». Тривиальное решение.
Есть ли решение у этой коллизии с более современной и либеральной точки зрения, согласно которой площади, улицы и церкви считаются принадлежащими не властям, священнослужителям или закрытым сектам, а всем гражданам с их неотъемлемым правом выражать свои гражданские и религиозные чувства?
Вообще говоря, на каком основании можно отказывать в вере и искренности молитвы «Богородица, Путина прогони» участницам акции? Они молятся, как умеют, и даже совершенствовали свое умение, специально обучившись византийскому канону церковных песнопений. Если православная церковь — не музей ритуальных окаменелостей, а живое, значит, меняющееся целое, то в ней должно быть место и для тех, кто возносит свои молитвы новым, непривычным образом.
Тогда, значит, открыть широко церковные ворота для всех панков, эму, «готов», пропагандистов секс-меньшинств, а еще и политических пропагандистов, выдающих свои политические лозунги за молитвы?
Ясно, что церковь — это не гайд-парк, тут правила должны быть иные, более строгие, отвечающие вполне законным правам верующих на привычное благочиние в храме.
Что же это должны быть за правила? А главное, на каких общих (по своей сути философско-правовых) принципах они должны быть основаны?
Как всегда, здесь помогает обращение к самым базовым принципам, в данном случае — принципу защиты прав разных (в том числе враждующих между собой) групп, а также принципу защиты собственности. Начнем с последнего.
Если некое религиозное сообщество построило церковь на свои деньги, вообще говоря, оно имеет право пускать на порог только «своих», но тогда и статус у этого сообщества будет однозначный — закрытая секта. Если же данное сообщество настаивает на статусе открытой для всех жаждущих веры церкви (а таковы основные христианские конфессии, включая православие), то права собственности уже не позволяют отсеивать «чужих». Приходится мириться с их присутствием, не всегда привычным поведением. При этом остается резонное право требовать определенных норм в одежде и поведении, особенно во время молитв и религиозных церемоний.
Как же совместить законные требования религиозного сообщества с правами граждан, желающих выразить свои религиозные или иные (например, протестные феминистские) взгляды именно в храме, но еще и не оскорбить чувств других верующих? Три простых меры могут если не разрешить полностью острые конфликты, то существенно их смягчить, убрать опасный накал агрессии с обеих сторон. (Заметим, что преступные призывы к жестокому насилию, унижению человеческого достоинства звучат только из лагеря охранителей — по своей сути, отъявленных псевдо-, даже анти-христиан.)
Первое: выделить время для нетрадиционных молитв и действ, киносъемок, туристических экскурсий и т.п. Верующие традиционалисты будут знать, что в такие-то часы таких-то дней лучше в храм не ходить, чтобы не впадать в грехи озлобления и гордыни.
Второе: четко зафиксировать и обнародовать минимальные правила приличного в храме поведения даже и в такие часы, причем с ясными и справедливыми санкциями (от замечаний и выдворения из храма до существенных денежных штрафов и вплоть до административных наказаний, например, при порче имущества, откровенного надругательства над святынями и т.п.), но с широкой толерантностью по отношению к непривычному антуражу (так, музыка и телодвижения феминисток из Pussy Riot были крайне непривычны, но ничего оскорбительного для религии, церкви и верующих в них не было).
Третье: учредить нейтральные, открытые для всех «площадки» для обсуждения любых коллизий, конфликтов, связанных с посещением и использованием церковных помещений, для обновления и совершенствования такого рода правил.
Если посмотреть на ситуацию более широко, то увидим опять, что в России сосуществуют две враждующие между собой крайние позиции: наводить порядок —
либо с помощью «дреколья», «сажания на кол», «валяния в пуху», «ломания ног» и «мочения в сортире»,
либо с помощью новых компромиссных систем правил.
Большая часть народа России пока, увы, склоняется к первой позиции, о чем, вероятно, будут свидетельствовать результаты ближайших выборов (даже если не особо сфальсифицированные).
Но вторая позиция — честной игры по правилам, мирного и цивилизованного решения проблем с учетом интересов разных групп — уже набирает силу в образованном классе крупных городов. Это вселяет надежду.
