КОММЕНТАРИИ
В регионах

В регионахРусская женщина

22 АВГУСТА 2005 г. АЛЕКСАНДР ЧЕРКАСОВ
Эту историю Галя Ковальская рассказала лет шесть назад, летом 1999-го – в прошлом веке, когда к словосочетанию "чеченская война" не добавляли порядковые числительные.

архив ЕЖ

Дело было зимою, и, кажется, ещё до "Итогов". То ли в феврале 1995-го – так говорила сама Галя. То ли вовсе в январе 96-го, а если уж в 95-м, то в декабре – так утверждает другое действующее лицо этой истории, Анатолий Шабад. Сам он как раз только что не избрался на новый срок в Думу, до сдачи депутатской "корочки" ему оставалось несколько недель, и самое время было с этим "пропуском" напоследок съездить в чеченские горы. Галина же свет-Яковлевна не преминула возможностью использовать как пропуск самого депутата – и, право, в том была необходимость.

В маленькой гордой кавказской республике было неспокойно. "Мирный процесс", начавшийся после Будённовска, на шестом месяце закончился выкидышем, и теперь трудно сказать, было это прерывание искусственным или естественным. Федералы дурили дудаевцев переговорами, за ширмою которых подготовили "выборы главы республики" Доку Завгаева. Сепаратисты тоже были хороши: полевые командиры в большинстве своём в дипломатию не верили и готовились к новым боям под прикрытием переговоров. Чтобы помешать "выборам", в середине декабря 95-го боевики заняли несколько райцентров Чечни. В Гудермесе шли бои. В январе Салман Радуев со товарищи налетел на дагестанский Кизляр. Боевые действия, выборы, теракты – всё это сопровождалось непрекращающимся "усилением" на бесчисленных блокпостах. Для путешествия в горы было самое подходящее время...

Галина командировка началась с того, что самолёт не долетел до Слепцовской, ближайшего к Чечне аэродрома. То ли рейс отменили, то ли посадку "борту" дали в Минводах...

Из пассажиров в Грозный – кроме, разумеется, Ковальской и Шабада – направлялась группа чеченцев, сопровождавших покойника, гроб с телом. Или не совсем гроб (мусульмане хоронят своих в саванах), а большой ящик из реек и фанеры, в таких тела на самолётах перевозят. Хоронить же усопшего полагается непременно на родовом сельском кладбище. Так что умерший (погибший? убитый?) где-то в России вайнах хотя и летел отдельно от живых, в багажном отсеке, но наравне со всеми очутился вдали от "исторической родины".

Завечерело – а на юге вообще темнеет быстро, – и надо было немедленно что-то делать. И москвичам, и чеченцам нужно было в Грозный. А покойнику – особенно: по мусульманским обычаям, его надлежало предать земле в день смерти, в крайнем случае на следующее утро...

Наняли вскладчину автобус, на котором устремились на восток. Совсем уже поздним вечером ПАЗик незаметно пересек границу Ингушетии и Чечни. Слабенький свет фар не мог пробить мрак ночи. Но вот на одном из перекрёстков – на повороте к Ассиновской, а может, и к Самашкам – во тьме заметалась стайка весёленьких светлячков.

"Стреляют. По нам", – определил Шабад. Пятью годами ранее его приходилось учить кланяться пулям, но Нагорный Карабах, Абхазия и теперь вот Чечня стали хорошей школой. Автобус остановился, водитель открыл дверь.

Из окружающей темноты появились двое. Офицер произнёс нечто нечленораздельное и навзничь рухнул в грязь. Сказать, что он был вусмерть пьян, было бы явным преуменьшением. Молодой солдатик в каске и с автоматом с опаской заглянул во мрак, заполнявший автобус. Пошарил там лучом фонарика. Увидел что-то светлое... Это была фанера гроба. Неизвестно, что произошло с лицом бойца – изменилось ли, побледнело? – но голос ощутимо задрожал. Затем он, должно быть, увидел блеск нескольких пар глаз, поскольку неуверенно попросил всех выйти и предъявить документы. Сопровождавшие скорбный груз чеченцы подчинились.

Потом уже, весною 1996-го, Галя записала слова другого такого же "бойца" с другого блокпоста. "У меня, – говорил тот, – есть два желания: во-первых, помыться и, во-вторых, понять: что я здесь делаю?"

Действительно, что? Один в темноте против толпы непонятных мужиков – кто они, кстати? Мирные типа жители? Знаем: "Днём мирный абрикос, а ночью вооружённый урюк"... Ведь нету ведь в паспорте записи "злобный боевик"! Можно было, конечно, смотреть прописку, но юный представитель государства пошёл другим путём, сосредоточив внимание на "пятом пункте".

По ходу проверки неуверенность солдатика перерастала в смятение. В заветной графе у всех значилось "грузин". Не иначе, наёмники! Откуда бойцу было знать, что одна из ветвей вайнахского народа – кистинцы – издревле живёт в Грузии, а про Панкисское ущелье он, поди, вообще не слыхивал...

Затем настал черёд Шабада. Депутатские "корочки" Анатолия Ефимовича впечатления на малограмотного солдатика не произвели, а вот паспорт... В "пятой графе" там значилось... А вот и не угадали: "армянин"!

В голосе бойца появилась уверенность. Он наконец понял, что же он здесь делает. Он только что изловил банду грузинских наёмников под водительством полевого командира-армянина, скрывавшего истинное лицо под маской депутата!

Найденный ответ, как водится, породил новые вопросы. Он, солдатик, поймал, на свою беду, банду наёмников, и теперь стоит один против них всех: сопящее в грязи тело офицера не в счёт... Со всей остротою встал другой главный русский вопрос: "Что делать?" Исход неравной схватки был непредсказуем – или, точнее, вполне очевиден. Рвение боролось в нём со страхом. Солдатик нервно сжимал автомат. Больше всего ему, видать, хотелось к маме...

И тут фонарик высветил в недрах автобуса рыжую шевелюру Гали Ковальской. Лицо защитника отечества осветилось надеждой, он истребовал для проверки паспорт... но в заветной графе у Галины Яковлевны, урождённой Нейфельд, таки стояло "еврейка".

Последняя надежда, казалось, рухнула. Цепляясь за соломинку, он переспросил: "А вообще-то вы русская?"

Тут, рассказывала Галя, она впервые изменила своему обыкновению. В расейских – как правило, вполне расистских, – дискуссиях "по национальному вопросу" она никогда не уходила в сторону и не отказывалась от своего еврейства. Но здесь явно был особый случай...

"Да, вообще-то я русская."

От одного слова всё вмиг переменилось. Оказалось, что Шабад в большей степени депутат, чем армянин. Что грузины на самом деле скорее чеченцы и родственники покойного. И что гроб возник не из гоголевской жути...

Казалось, вокруг даже стало светлее. Солдатик был теперь готов пропустить автобус хоть вперёд, хоть куда угодно, однако не мог гарантировать, что следующие посты сдуру не откроют огонь на поражение. Дети разных народов вернулись на своём автобусе в Ингушетию, переночевали там и на следующий день, уже без приключений, въехали в умиротворённую (судя по официальным сводкам) Чечню.

Вот, собственно, вся история, рассказанная мирным летом 99-го. Чеченская война казалась далёким – три года минуло! – прошлым, от которого остались только такие вот смешные байки. Впереди было будущее время.

Правда, через несколько месяцев в plusquamperfectum превратилось само это мирное лето вместе со всеми девяностыми. Будущее же – наше теперешнее настоящее – оказалось каким-то не тем. Похоже, где-то мы ошиблись дверью?

На самом деле уже тогда шёл обратный отсчёт перед новой войною. Басаев готовился к вторжению в Дагестан, а федеральные силы – к усмирению Чечни. Как перед декабрём 95-го. Это наше теперешнее будущее уже содержалось в том настоящем. "Контуры будущей реакции определяются суммой подлостей, которые мы успеем сделать", – так или примерно так заметил году в 1990-м один неглупый человек, Глеб Павловский. Ему виднее...

А есть ли другое, "второе будущее", как в немецком futurum zwei? Хочется верить, что есть. Потому что кроме подлости было и иное – то, что делали Галя и другие хорошие люди. Галина Ковальская, если подумать, спасала честь русского народа – и не только на зимнем чеченском блокпосту, но всеми своими текстами и поступками. Сумма добрых дел достойных людей, наверное, тоже что-то значит. Значит, что "дверь в лето" всё ещё существует.

Автор – член правления общества "Мемориал"
Обсудить "Русская женщина" на форуме
Версия для печати