Европа
10 декабря 2024 г.
Прямая речь
29 ИЮНЯ 2015

Владимир Волков, экономический обозреватель:

Очевидно, что происходящее вносит на рынки нервозность, российский рынок сегодня открылся падением. Но, с другой стороны, история с Грецией длится давно, и есть определённый эффект привыкания. Если посмотреть на то, как вели себя рынки на прошлой неделе, когда появлялись новости о сложностях в переговорах между Грецией и представителями ЕС, то видно, что никакой чрезмерно нервозной реакции не было. Отсутствовал рост, но и паники тоже не наблюдалось.

На рынках полагают, что, несмотря на все сложности и проблемы, решение будет найдено и до выхода Греции из Еврозоны не дойдёт. Соответствует это мнение рынков действительности или нет – сказать сложно. Очевидно, что сейчас все будут напряжённо ждать и следить, и если какое-то обострение произойдёт, то обвал всё-таки случится. Конечно, это не будут вторые Lehman Brothers, но всё равно всё будет достаточно неприятно. Но доминирующее мнение на рынке состоит в том, что решение будет найдено.







Прямая речь
26 МАЯ 2014

Маша Липман, сотрудник московского бюро «Вашингтон пост»:

Можно с уверенностью говорить о том, что правые, националистические партии целого ряда европейских стран получили в Европарламенте гораздо большее представительство, чем имели раньше. Большинства у них нет, но они существенно упрочили своё присутствие, это непреложный факт. Конечно, в разных странах разные партии имеют отличные программы. Некоторые более умеренные, некоторые более радикальные. Скажем, греческая «Золотая заря», получившая несколько голосов, стоит на очень радикальных националистических позициях. А французская партия «Национального фронта» во главе с Мари ле Пен стала несколько более умеренной по сравнению с тем, какой она была при её отце, наиболее одиозные идеи сглажены.

Но все эти партии националистические, по крайней мере, в том, что их объединяет весьма критическое отношение к Европейскому союзу и наличию надгосударственных органов, которые, по их мнению, навязывают странам свою волю, когда те должны иметь возможность принимать решения самостоятельно. Именно требование того, чтобы национальные легислатуры и национальные органы власти были свободны от диктата ЕС, объединяет эти партии. Для них особенно выигрышной является идея, что существенные средства тратятся на европейскую бюрократию, это легко аргументировать и это придаёт им популярность в глазах избирателей. Также их объединяет отношение к мигрантам, потому что в условиях ухудшения экономического положения и с трудом преодолённого экономического кризиса негативное отношение к приезжим также является выигрышной темой для получения голосов избирателей.

Мейнстрим во всех странах, входящих в ЕС, выступает в поддержку Союза, пока что ни одна из партий евроскептиков не получила большинства и не может определять политику собственного государства. Но националистическая оппозиция во многих странах набирает силу и будет влиять на принятие решений, как на национальном уровне, так и через Европарламент. Вопрос о поддержке Украины и выделении ей значительных средств, которые помогли бы ей выкарабкаться из тяжелейшего экономического положения, как раз будет тем пунктом, отношение к которому в Европарламенте с приходом туда националистических партий изменится. Потому что именно эти силы в наименьшей степени склонны помогать стране, находящейся в угрожающем положении экономически и политически. Наличие этих голосов повлияет, по крайней мере, на характер обсуждения, если не на окончательное решение.

Россия активно пользуется тем, что представители этих партий влияют на общественное мнение. Конъюнктурным образом они поддерживают Путина и его политику на Украине в пику интеграторам и США, потому что неприятие диктата Вашингтона является ещё одним центральным пунктом для всех националистических партий. На основе таких соображений они охотно занимают пророссийскую позицию, выступая как удобный инструмент для Москвы. Я не думаю, что это будет сейчас влиять на позицию Евросоюза, большинство там пока что не в пользу Россию, но возможность влияния на общественное мнение и на позиции бизнеса для Кремля упрочиваются благодаря подъёму этих партий.

Прямая речь
4 ИЮНЯ 2014

Сергей Цыпляев, президент фонда «Республика»:

Фактически вся «структура» новой «холодной войны» уже выстроена, и не надо быть провидцем, чтобы понять: мы на всех парах движемся в этом направлении. При этом с обеих сторон будут люди, которые будут высказываться в духе: а что мы говорили? Мы же предупреждали! Теперь надо вооружаться, тратить бюджеты и так далее. Это будет новый бизнес для «ястребов» с обеих сторон, к запуску которого, надо признать, мы приложили огромные усилия.

По существу, если смотреть на стратегическую перспективу, то худший вариант, который сейчас просматривается — это разделённая Украина. Где точно пройдёт граница, пока непонятно, но страна фактически уже поделена. И с одной стороны будут стоять наши войска, а с другой — войска НАТО. В этом случае мы полностью возвращаемся в послевоенную конфигурацию, только с заменой Германии на Украину. И потребуются невероятные усилия политиков с обеих сторон, которые, может быть, даже ценой своих рейтингов, должны будут удержать страны от следования этому сценарию. Потому что если ничего не делать и продолжать двигаться по инерции, то мы скатываемся в «холодную войну» по полной программе. Сложно сказать, готово ли сейчас руководство разных стран к действиям, но пока прогноз не очень оптимистичный.

Но даже если кризис на Украине разрешится — доверие подорвано до основания, подорваны основные, краеугольные камни мирового порядка: режим нераспространения ядерного оружия, так как никто не верит сверхдержавам и их гарантиям, и Хельсинкские соглашения о нерушимости границ в Европе. И это надо будет как-то восстанавливать. Кроме того, даже если текущая ситуация как-то успокоится, останется совершенно неразрешимая проблема под названием «Крым». От неё никуда не деться: «родить» Крым назад нельзя, не существует механизмов вывода субъектов из состава Российской Федерации. Турция живёт с подобной проблемой, Северным Кипром, уже 40 лет, и мы тоже будем жить с этим десятилетия. Какое-то движение может начаться только тогда, когда все участники конфликта уйдут с политической арены. Так что состояние, по крайней мере, охлаждения, которое может перерасти в серьёзное противостояние — это перспектива на очень длительное время. Крым, как столб, стоит посередине, и ничего с ним не сделаешь, потому что ни одна страна не готова идти на компромисс.

Алексей Арбатов, политолог:

Конечно, некоторые дуновения новой «холодной войны» чувствуются. Это ещё не та война, которая была раньше, с огромной концентрацией войск, прямым противостоянием через границу и диким количеством ядерного оружия, Слабо Богу, такого пока нет. Но некоторые шаги к возрождению этой ситуации имеют место.

Сама эта тенденция достаточно долгосрочная. Будет ли нарастать политическая и, соответственно, военная напряжённость — пока неясно, сейчас поступают какие-то первые сигналы о том, что, может быть, удастся начать процесс нормализации на Украине. Но в любом случае осадок после этого останется надолго и прежние надежды на демилитаризацию, единое пространство безопасности, совместное ПРО и совместные силы быстрого развёртывания для борьбы с террористами придётся пока оставить.

Прямая речь
6 ИЮНЯ 2014

Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора Центра политических технологий:

В вопросе с ультиматумом важно, как именно он будет выполнен. Вряд ли Кремль однозначно скажет, что не обращает на страны «семёрки» никакого внимания и сделает всё по-своему. Скорее Россия поступит по-другому: она будет идти навстречу, но настолько, насколько сама посчитает необходимым. Например, Запад требует выстраивать отношения с новым президентом Украины. Хорошо, на церемонию инаугурации приезжает Зурабов, российский посол, который был отозван после революции, а сейчас возвращен и, судя по всему, там и останется. И если Запад подразумевает, что Россия должна наладить нормальные двусторонние отношения, то Кремль заявит: мы движемся в этом направлении, вернули посла, участвовали в инаугурации — чего ещё вы от нас хотите? Пускай теперь уже Киев идёт нам навстречу.

То же самое с ситуацией на востоке. Россия официально не признаёт новообразованные республики, заявляет, что российской армии на этих территориях нет, и это правда, армии там действительно нет, а то, что туда приезжают ополченцы — так всегда можно сказать, что это их собственная инициатива, которую сложно контролировать. Так что если Запад имеет в виду, что Россия должна эффективно закрыть границу, сотрудничая с украинской стороной, то Кремль может ограничиться заявлениями и отдельными частными решениями. Здесь возможны варианты, но вряд ли Россия будет блокировать границу со своей стороны.

Если говорить о газовом диалоге, то он уже начался, и здесь, наверное, есть возможность договориться. Потому что этот вопрос, конечно, очень политизирован, но всё-таки он относится к числу тех, где компромисс хотели бы найти все игроки, поэтому здесь есть шанс прийти к какому-то решению. Не на 100 процентов, но вполне вероятно.

Самое интересное во всей этой истории — то, что в отношении России среди западных стран есть разные подходы. Сейчас им удалось консолидировать свою позицию в рамках «семёрки», но вопрос в том, смогут ли они так же консолидированно определиться с критериями, исполнила ли Россия их требования или нет, продвинулась ситуация вперёд или не продвинулась. Если окажется, что Россия не достигла того идеала, который требует от неё Америка, но всё-таки сделала какие-то шаги, о которых я говорил, то западные страны опять соберутся и станут решать, что делать. И как на это посмотрит Франция или Италия? Скажут ли они, что Россию надо наказать за то, что не выполнила всего, или, наоборот, обратят внимание на то, что какие-то решения приняты, Москва идёт в правильном направлении и надо это движение поддержать. Здесь перед большой проблемой окажется уже сам Запад: задача выработать общий подход в вопросе оценки результативности не из простых. Скорее всего, это произойдёт, но можно ожидать, что этот подход будет носит компромиссный характер и оставит России возможность избежать санкций третьего уровня, которые были бы уже явно нежелательными.

Прямая речь
19 СЕНТЯБРЯ 2014

Алексей Левинсон, социолог, «Левада-центр»:

Снят ли вопрос о независимости Шотландии или к нему ещё вернутся, зависит не от конкретного результата нынешнего референдума, а от того, как этот результат повлияет на политику Лондона. Если там сообразят, что надо вести себя иначе, причём не только в Шотландии, но и в целом в стране, что нужно двигаться в более либеральном направлении, тогда ситуация не повторится. Но если Лондон и дальше продолжит настаивать на консервативном курсе, то история повторится, а учитывая то, насколько тонок баланс, в следующий раз итог может быть иным. Период, за который это станет понятно — от 2 до 5 лет. Необходимо, чтобы сменилось правительство и новый состав отчётливо продемонстрировал свою политику.

Прямая речь
6 ОКТЯБРЯ 2014 , ДМИТРИЙ ОРЕШКИН

Дмитрий Орешкин, политолог:

Итог выборов предсказуемый. Немного ослабли позиции партии «Согласие», которую у нас почему-то называют «партией русскоязычных». На самом деле это социал-демократическая партия, за которую голосуют не только русскоязычные, но и латыши, но у русскоязычных другой партии практически нет. Важно отметить, что выборы зафиксировали дальнейшее снижение национальных трудностей в Латвии. Наиболее агрессивные пророссийские силы исчезли с политической арены, ЗаПЧЕЛ де-факто не представлен. Его место заняла умеренная, вполне европейская партия Нила Ушакова. Именно она набрала больше всех голосов, около 23%, но на прошлых выборах она же получила 28%. Тем не менее партия всё равно занимает первое место. Однако три партии, которые составляют правительственную коалицию, суммарно собрали больше 60%, так что нет никаких сомнений в том, что правоцентристская политическая коалиция в парламенте сохранится и именно ей президент поручит формирование правительства.

Мы видим, как чисто демократическими методами постепенно снижается искусственно подогреваемая проблема межнациональных отношений. Русские адаптируются, они не собираются уезжать из страны и голосуют за партию, которая им нравится. Эта партия набирает много голосов, с ней необходимо считаться, роль «русского фактора» любые политические силы вынуждены учитывать, и в процессе совместного быта постепенно формируется вполне двуязычная, толерантная и буржуазная латвийская республика. Рига — двуязычный город, где вам всегда ответят по-русски, если вы по-русски спросите.

При этом очень важно проводить границу между реальностью и пропагандистской интерпретацией. В российских СМИ говорят о том, что «победила русская партия». Это — голая пропаганда. Во-первых, она не победила, а набрала большинство голосов, с очень небольшим отрывом. Во-вторых, своё представительство по сравнению с предыдущими выборами она снизила. И в-третьих — она вовсе не «русская».

Кроме того, нам говорят, что партия Нила Ушакова победила благодаря тому, что она сплотила избирателей в связи с украинским кризисом и что значительное число граждан страны настроено пророссийски и антиукраински. Это очевидный бред, потому что еще до всякого украинского кризиса та же самая партия набрала на 5% больше голосов. Более того, основная масса населения Латвии, включая часть русских, очень напряжённо относится к угрозе вторжения со стороны России. Историческая память жива, и не зря министр иностранных дел Латвии говорит Ксении Собчак в интервью на «Дожде», что украинские события латышами воспринимаются только в контексте 40-го года.

Так что этот кризис скорее укрепил позиции праволиберального и националистического крыла, людей, которые серьёзно опасаются экономической или политической экспансии со стороны России. Косвенным подтверждением этому служит принятая к рассмотрению за неделю до выборовинициатива перестать выдавать временный вид на жительство русским, которые покупают в Латвии недвижимость. Понятно, что это чисто пропагандистская идея, неслучайно её приняли к рассмотрению именно сейчас и вряд ли за неё проголосуют. Но понятно, что сейчас был как раз всплеск антироссийских и антипутинских настроений, который сыграл против Ушакова. А наши пропагандисты вольны выворачивать действительность наизнанку, у них работа такая.

При этом сам Ушаков — просто очень толковый мэр, с чем и связаны симпатии к нему многих русскоязычных и латышей. Рига — чистый город, там нет больших проблем с преступностью, нормально работает бизнес, город производит около 40% от всего ВВП республики. То есть он со своими обязанностями справляется. Другое дело, что стать политиком федерального уровня он не сможет, потому что возглавляемая им партия колеблется на уровне около четверти голосов и собрать больше у неё не получается.

Правые консервативные силы более популярны. Отчасти они даже националистические, но в той же степени, в какой «Согласие» является «русским». В первую очередь это партия «Единство», стоящая на либерально-демократических позициях и набравшая примерно столько же голосов, сколько партия Ушакова. В результате в сейме будут представлены все политические силы республики, причём в том соотношении, в котором они действительно существуют в стране. Депутаты вынуждены договариваться и выстраивать коалиции. Это сложившаяся демократическая практика во вполне успешной небольшой восточноевропейской стране, пусть и со своими проблемами, которые постепенно решаются.

Что характерно, нигде в латвийских СМИ ни разу не проскочило сомнение в том, что голоса считали честно, или информация о том, что кого-то сняли с дистанции или вытурили из информационного пространства. Так что Латвии можно только позавидовать, не зря там собирается уже 12-й сейм.



Прямая речь
10 НОЯБРЯ 2014

Фёдор Лукьянов, политолог:

Пока что власти Каталонии на жёсткий конфликт с центральным правительством не пошли и статус прошедшего референдума изменили, назвав его опросом, лишённым каких-либо обязывающих юридических последствий. Так что на данный момент это просто элемент дальнейшего политического торга между Барселоной и Мадридом. У регионального правительства появился теперь очень весомый козырь, что бы испанцы ни говорили о том, что это фарс и юридически ничтожно. Им всё равно довольно трудно отрицать результат, показывающий, что большинство населения Каталонии хочет как минимум пересмотра характера отношения с испанским государством. И правительство Каталонии будет к этому апеллировать, добиваясь повышения льгот и расширения полномочий. А если Мадрид на уступки не пойдёт, то они будут угрожать, что поставят вопрос более жёстко. Следующий этап будет именно таким.

В результате испанское правительство, продемонстрировав жёсткость и неприменимость на первом этапе и что шантажом их не возьмёшь, дальше неизбежно пойдёт на переговоры о статусе. И тут всё будет зависеть уже от мастерства переговорщиков, а также от массы других факторов. В первую очередь, от экономического положения Испании — если ситуация будет улучшаться, то острота вопроса уменьшится, а в случае нового кризиса сепаратистские настроения усилятся.

Но никакого табу на изменение границ в Европе не существует. Сколько их уже поменялось за последние 25 лет. Хотя на шотландском референдуме результат был в пользу юнионистов, сам факт того, что Лондон был готов в случае иного итога признать независимость, говорит о том, что это сейчас вполне возможно. И если обстоятельства как-то изменятся и пройдёт ещё один референдум, то и итоги могут измениться. И нет практически ни одной страны, которая может уверенно сказать, что ее границы совершенно незыблемы.

Прямая речь
27 ЯНВАРЯ 2015

Дмитрий Орешкин, политолог:

Во-первых, ПАСЕ – это всё-таки Парламентская Ассамблея, то есть место для дискуссий. И менеджмент ПАСЕ, и сама идеология этой организации заключаются в том, что каждый должен высказаться. Логика следующая: любой разговор успокаивает маньяка. Лучше говорить, лучше, чтобы у государства, даже у того, с которым ты категорически не согласен, была бы возможность высказаться. Это базовая ценностная установка ПАСЕ.

Но, сохраняя для России эту возможность, пусть и с некоторыми ограничениями, ПАСЕ одновременно принимает очень жёсткие и нелицеприятные заявления в адрес Москвы. Из 155 депутатов, присутствовавших в зале, 140 проголосовали за новую резолюцию о гуманитарной ситуации на Украине и о беженцах. А там жёстко сказано, что России в дальнейшем стоит воздерживаться от финансирования и поддержки незаконных вооружённых групп, на которые она обязана влиять для выполнения ими Минских соглашений. Отдельно сказано о необходимости освободить Народного депутата Украины Надежду Савченко и всех остальных военнопленных, незаконно содержащихся в российских тюрьмах. Кроме того, осуждаются аннексия Крыма и «гуманитарные конвои», которые ПАСЕ гуманитарными не признаёт и подчёркивает, что их введение в Донбасс нарушает международное право.

То есть в соответствии с базовыми европейскими ценностями российскую делегацию допустили до разговора, но при этом сразу же объяснили, как Парламентская Ассамблея смотрит на происходящее в Донбассе. Так что пропагандистские настроения в духе того, что «ПАСЕ прогнулась» или «ПАСЕ поддерживает русофобию», не соответствуют действительности. Их мандат даёт им возможность что-то обсуждать, для чего парламент и существует, но поскольку Россия всех достала за последние месяцы, то почти что консенсусом, за исключением голосов самой России, в её адрес были сделаны жёсткие заявления. И пусть теперь российские депутаты говорят, что это недопустимо, что это является вмешательством во внутренние дела и так далее. ПАСЕ права ещё и в том, что время работает против Путина. Полгода назад можно было в чём-то сомневаться, а сейчас уже точно понятно, откуда исходит угроза миру. Ещё через два месяца станет ещё понятнее.

Можно, конечно, выгнать Россию из ПАСЕ, как сталинский СССР из Лиги Наций после агрессии в отношении Финляндии, но разве это даст много прагматических плюсов? Лучше оставить Россию и постоянно давать ей понять, что происходит. Тем более что если Россию выгнать из ПАСЕ, то она может выйти из Совета Европы, а это значит, например, наплевать на суд по Правам человека. Кроме этого, у Москвы появится моральный повод проигнорировать решение суда про 50 миллиардов по «делу ЮКОСа» и на 1,8 миллиардов по другому делу. А так этого пропагандистского права нет. Боролись за членство в Совете Европы – извольте выполнять правила. Понятно, что они их всё равно не выполнят, просто потому, что таких денег нет, но должны будут оставаться и ходить на заседания.

В России предпочитают сразу «намыливать холку», но у европейских парламентариев логика другая. Они понимают, что такое «намыливание» – большое удовольствие, но оно обычно не компенсирует потраченные усилия. Так что лучше постоянно капать на мозги и тыкать лицом в явные нарушения процедуры. И эта «кишкомотальная» машина работает у европейцев хорошо, так что они поступили абсолютно правильно, не позволив России сорваться с крючка. Пусть слушает и оправдывается.

Прямая речь
29 ЯНВАРЯ 2015

Сергей Цыпляев, президент фонда развития республиканских традиций «Республика» (Republica):

Совет Европы – самое широкое объединение в Европе, членство в котором предполагает согласие с определённым минимумом соблюдения прав и свобод человека. Чтобы войти в эту организацию, страна должна этот минимальный барьер преодолеть. Государство принимает на себя определённые обязательства, связанные с соблюдением выработанных Советом Европы стандартов, юрисдикцию Страсбургского суда по правам человека и так далее. Легко понять, что тема «прав человека» в нашей истории всегда была очень тяжёлой, это один из главных элементов разногласий СССР с Европой и США, и сейчас, постепенно занимаясь реставрацией советской действительности, мы снова пришли к тому же конфликту относительно прав человека, в первую очередь гражданских и политических.

И по мере того, как этот конфликт принимает всё более острую и открытую форму, встаёт вопрос: собираемся ли мы и дальше следовать тем основополагающим канонам и принципам, которых требует Совет Европы, или мы планируем, как обычно, идти своим путём, не считая, что эти требования на нас распространяются. Если мы продолжим движение по пути обострения, то есть все основания ожидать выхода России из Совета Европы. Логика ситуации на данный момент движет нас в эту сторону, хотя такой курс является ошибочным и вредным с точки зрения дальнейшего развития страны. Потому что соблюдение прав человека важно не только потому, что нас будут где-то уважать или почитать, — это залог развития. Нет этого — государство будет и экономически, и культурно неконкурентоспособно, и потом придётся долго и с большими трудностями восстанавливать необходимые институты.

Я сам имел отношение к Парламентской ассамблее Совета Европы. Когда Советский Союз получил там статус наблюдателя, я, как член Верховного Совета и народный депутат, входил в нашу делегацию. Тогда, в 90-м году, всё только начиналось. С тех пор мы прошли путь до полноправного члена Совета Европы, провели в этом направлении достаточно большую работу, но сейчас опять наблюдается регресс. Конфликт был неизбежен, он намечался уже давно, а в связи с украинской ситуацией перешёл в открытую форму.

Прямая речь
12 ФЕВРАЛЯ 2015

Владимир Волков, экономический обозреватель:

Что будет в далёком будущем – сказать сложно, но в обозримой перспективе шансы на выход Греции из зоны евро близки к нулю. Сейчас просто продолжается торг, Греция явно нуждается в деньгах и самостоятельно расплатиться по кредитам не может.  Один из результатов – демонстративное сближение или имитация сближения с Россией, которое греческие власти могут использовать для «шантажа» ЕС. Но Россия не сможет заменить Евросоюз как кредитора, у нас нет достаточно ресурсов или желания поддерживать Грецию, своих проблем достаточно. Так что этот торг вряд ли приведёт к какому-то глубокому кризису. Самой Европе такое обострение не нужно, они будут договариваться, рано или поздно консенсус будет найден.

О влиянии происходящего на евро как валюту можно говорить только в контексте общеэкономической ситуации, которая не радужна не только в Греции. В Германии, являющейся экономическим локомотивом Евросоюза, тоже много проблем. Но надо помнить об одном важном аспекте, о котором не принято говорить, когда идёт обсуждение кризиса в зоне евро. Европейская интеграция изначально задумывалась как структура безопасности в Европе, создание условий, при которых новая война в регионе была бы невозможно. И в этом смысле проект ЕС вообще и общей валюты в частности удался блестяще. Понятно, что сейчас надо делать скидку на войну в Украине, но это прямого отношения к евроинтеграции не имеет.

Конечно, свои издержки есть, процесс становления еврозоны тяжёлый, он будет проходить долго, и на этом пути будут кризисы, и локальные, и большие. Но имея в виду генеральную идею, согласно которой создавался Евросоюз, дальнейшее сближение неизбежно. Какие-то условия будут пересмотрены, потому что в таких странах, как Греция, Испания и Португалия, особенно пострадавших в кризис, ситуация довольно безрадостная. Если мы посмотрим, например, на уровень безработицы, особенно среди молодёжи, то это – катастрофа, ставящая под угрозу будущее этих стран. Но и эта проблема будет решаться. Постепенно, я надеюсь, также решится вопрос с санкциями и восстановятся нормальные экономические отношения между Россией и Европой, от чего выиграют страны вроде Греции, которая была довольно крупным экспортёром сельхозпродукции.

Готовых рецептов пока нет, но общее направление выбрано, и пока что ЕС сдвигаться с этого направления не собирается. И Ангела Меркель, и Франсуа Олланд, лидеры двух главных стран Евросоюза, это прекрасно понимают. Именно они возглавляют те государства, вокруг сближения которых и возник Европейский союз и между которыми в первой половине прошлого века и возникали конфликты. И никакие временные сложности, в том числе с евро, не помешают их движению в заданном направлении.

Михаил Делягин, экономист, директор Института проблем глобализации:

Эта ситуация довольно серьёзная. Решение, в конечном счёте, должна принимать Меркель, а она занята в Минске. Перед нами классический случай размывания управленческой воли, мы это проходили, когда американцы пытались задавить Иран в 2005-2006 году. Тогда иранская дипломатия виртуозно размыла управленческую систему США, отвлекая их на множество мелочей, благодаря чему решение так и не было принято. Это же мы видим у себя каждый день, потому что у нас абсурдно централизованная система принятия решений. И теперь мы видим такое и в Европе.

Понятно, что кинуть Грецию для еврозоны себе дороже. Банкротить – тоже проблемно, потому что тогда деньги будут потеряны окончательно и случится скандал. Так что самый разумный курс – реструктурировать долги на мягких условиях, то есть фактически списать их под видом реструктуризации, чтобы всё было красиво и корректно. Скорее всего, к этому и придут, но прямо сейчас некому принимать решения.

Если говорить о проблеме создания прецедента, то надо понимать, что других таких катастрофических эпизодов, как Греция, просто нет. Но Евросоюз – это очень мягкая система. Ещё в начале 2000-х годов Ирландия очень жёстко шантажировала ЕС выходом из Союза. И всё кончилось тем, что долги этой страны куда-то рассосались и внимания к ним никто не привлекал. Это были не очень большие деньги, ситуация была не критична, и всё прошло полностью «под ковром».

Так что теперь будет происходить выработка нового стандарта. Греция – это всё-таки особая ситуация, она не полностью интегрирована в ЕС, в меньшей степени, чем Испания и Португалия, и вокруг неё существует больше напряжения. Но и Евросоюз, и еврозона – это регионы гарантированного извлечения прибылей для корпораций старой Европы, в этом их смысл. Евросоюз служит интересам обычных корпораций, еврозона – финансовых. И в условиях приближения мира к глобальному кризису спрос становится абсолютной ценностью. Так что выкинуть Грецию или кого бы то ни было ещё – нельзя, потому что это означает утрату потенциального рынка. Даже если сегодня это убыточная зона, расставаться с ней никто не хочет, потому что это ресурс подъёма и расширения операций. Так что всё будет скандально, но в конечном итоге хорошо. 

Прямая речь
10 МАРТА 2015

Ирина Кобринская, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН:

Теоретически, в какой-то неблизкой перспективе реализация такого проекта была бы возможна. Но есть масса объективных и субъективных факторов, которые делают это не очень реалистичным.

Во-первых, многие страны Европейского союза являются членами НАТО. В первую очередь, это — Германия, Великобритания, новые страны ЕС из Центральной и Восточной Европы. То есть если этот проект начнёт реализовываться, возникнет масса вопросов, связанных с дублированием функций: кто что использует, в каких ситуациях, какие полномочия, кто принимает решения, кто является главнокомандующим и так далее. При этом всегда считалось, что Евросоюз связан, скорее, с экономикой, а надёжная защита военной безопасности — это НАТО.

Во-вторых, хотя сейчас появилась информация, что такой проект позволит Евросоюзу сэкономить 120 миллиардов долларов, вызывает очень большие сомнения, что создание параллельной военной структуры действительно позволит сэкономить деньги. А для европейских стран этот вопрос очень существенен, потому что даже в рамках НАТО они не соответствуют требованию направлять 2% ВВП на оборону. И насколько они способны обеспечить этот проект финансово в условиях среднего благополучия, очень большой вопрос.

В-третьих, страны Европейского союза не едины в своей внешней политике. Это одна из причин того, что провозглашённая очень давно единая внешняя и оборонная политика на практике является вещью весьма относительной, общего там не много. Вопросы определения угроз и применения военных сил будет очень сложно решать, и как европейские страны смогут между собой договариваться – непонятно. При этом, например, Польша не рассчитывает на ЕС в вопросах безопасности, для неё главной гарантией безопасности являются даже не НАТО, а конкретно Соединённые Штаты. Соответственно, встанет вопрос о координации действий непосредственно с Вашингтоном. В результате возникнет угроза ещё большей бюрократии, расходов и никому не нужной многоуровневости в принятии решений.

И последнее: очевидно, что сейчас об этом заговорили в свете кризиса в отношениях с Россией. Сначала заявляется создание энергетического союза, а теперь – укрепление военного сотрудничества. Всё это делается если и не против России, то с учётом её новой позиции в Евроатлантической политике. Возможно, руководство ЕС рассчитывает, что получит на этой волне большую поддержку такого проекта. Это возможно, хотя и не гарантировано. Но то, что произойдёт точно — это дальнейшая антагонизация российских силовиков, военных и политических кругов, близких к президенту.

Прежде всего, это очень нехорошо для России, потому что означает дальнейшие военные расходы, милитаризацию, это станет очень тяжёлым бременем для страны и для населения, особенно в условиях экономического кризиса. Но самая большая опасность заключается в том, что произойдёт дальше, потому что появится уже новая инерция, не политическая, а военно-политическая. Военные люди более консервативны. Если начинаются приготовления и принимаются военные бюджеты, то их начинают реализовывать. И прервать этот процесс – не то же самое, что отменить санкции и контрсанкции. Это соответствующая перестройка и менталитета военных, и военно-экономической сферы, остановить которую довольно сложно и в России, и на Западе. То есть Европа поступает очень неразумно, точно так же, как и в самом начале украинского кризиса, до ноября 2013 года, когда никто не считал, что означает ассоциация Украины с ЕС, какие у этого будут финансовые и политические издержки. И сейчас происходит точно такая же вещь, крайне неприятная и небезопасная.

Так что будет ли этот проект реализован или нет – пока непонятно. Но то, что сама инициатива не конструктивна, безусловно.

 

Сергей Цыпляев, президент фонда развития республиканских традиций «Республика» (Republica):

Если это будет сделано, то мы увидим один из крупнейших интеграционных шагов ЕС. Построение общей армии сопоставимо с введение общей валюты и созданием общего правительства, именно вооружённые институты всегда являются наиболее консервативными. Так что это станет ещё одним шагом в сторону построения мощного, почти конфедеративного образования в Европе. С чисто экономической точки зрения такой шаг, несомненно, будет выгоден, поскольку уменьшит количество дублирующих структур и упростит механизмы управления. Такая армия может стать более заметным игроком, чем те силы, которые есть в Европе сейчас.

Проблема будет только в том, насколько политическое управление будет соответствовать единой военной структуре. Мы часто видим, что в силу необходимости достижения консенсусных решений многие политические шаги в Европе недостижимы, они просто блокируются. И единая армия может в значительной степени оказаться недействующим институтом как раз в силу того, что будет невозможно добиться общего решения о её применении.

Москва на это реагировать будет отрицательно. Мы уже вошли в известную и привычную колею «холодной войны», и все реакции легко просчитать и предсказать. Любые варианты совершенствования и усиления военных возможности так называемого Запада вызывают острую негативную реакцию с нашей стороны и предложение увеличить военные расходы. Такое взаимное подогревание и было одним из важнейших процессов «холодной войны» и гонки вооружений.






  • Константин фон Эггерт: Случившееся — важный символ того, что Запад смирился если не юридически, то хотя бы морально с тем, что Украина потеряла Крым навсегда.

  • РИА Новости: Комитет Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) по мониторингу в своем докладе о полномочиях новой российской делегации предложил вернуть их, но на определенных условиях.

  • hippy end: В общем, разворот континентальной Европы от Евроатлантического Запада к Евразийскому Востоку продолжается

РАНЕЕ В СЮЖЕТЕ
Возвращение России в ПАСЕ — триумф криминальной воли
26 ИЮНЯ 2019 // АЛЕКСАНДР РЫКЛИН
Решение европейских парламентариев исключить санкционный механизм из арсенала ПАСЕ без всякой натяжки можно назвать историческим. Глобальные последствия этого нововведения еще предстоит осмыслить, но уже первый результат принятия резолюции по данному вопросу вверг в кризис европейский законотворческий институт. Даже несмотря на то, что за резолюцию, возвращающую Россию в ПАСЕ полноправным членом без всяких ограничений, проголосовало подавляющее число евродепутатов. В русском языке существует масса определений, позволяющих охарактеризовывать подобного рода решения. В данном случае наиболее точным мне представляется определение «скандальное».
Прямая речь
26 ИЮНЯ 2019
Константин фон Эггерт: Случившееся — важный символ того, что Запад смирился если не юридически, то хотя бы морально с тем, что Украина потеряла Крым навсегда.
В СМИ
26 ИЮНЯ 2019
РИА Новости: Комитет Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) по мониторингу в своем докладе о полномочиях новой российской делегации предложил вернуть их, но на определенных условиях.
В блогах
26 ИЮНЯ 2019
hippy end: В общем, разворот континентальной Европы от Евроатлантического Запада к Евразийскому Востоку продолжается
Смешная такая Англия! И англичане эти…
17 ЯНВАРЯ 2019 // АЛЕКСАНДР РЫКЛИН
Вопреки ожиданиям многих экспертов и обозревателей, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй устояла – большинство британских депутатов вотум недоверия правительству, вынесенный на голосование лейбористами, не поддержало. Впрочем, отметим, что пессимистические прогнозы относительно политического будущего г-жи Мэй имели под собой более чем веские основания. Накануне тот же самый Парламент с треском провалил ее уже согласованный с Евросоюзом план по выходу из семьи европейских народов. Учитывая сложность обсуждаемого вопроса, можно смело предсказывать, что в означенные сроки не удастся согласовать новый формат Брексита.
Прямая речь
17 ЯНВАРЯ 2019
Сергей Цыпляев: Реакция российских СМИ и политиков на происходящее в Британии была описана ещё словами Пушкина: «Здесь будет город заложен назло надменному соседу».
В СМИ
17 ЯНВАРЯ 2019
Ведомости: Самой Мэй, настаивавшей на принятии парламентом проекта соглашения, вотум недоверия не грозил – ее противники уже пытались вынести его в декабре, но не набрали большинства голосов в палате.
В блогах
17 ЯНВАРЯ 2019
zloy_odessit: То, что Мэй бесславно “уйдет” уже не может быть сомнений, ведь вчерашнее поражение премьер министра это худший результат в парламенте без малого за столетие! 
Реформа ООН — апория или парадокс?
28 ДЕКАБРЯ 2018 // ИГОРЬ ЯКОВЕНКО
Министр иностранных дел ФРГ Хайко Маас 27.12.2018 в очередной раз заявил о том, что Германия претендует на место постоянного члена в Совете безопасности ООН, которое она должна получить в результате реформы Организации объединенных наций. DW цитирует слова министра о том, что структура созданной 70 лет назад ООН устарела, а в результате реформы она должна «отражать расстановку сил в современном мире» и что большинство членов ООН поддерживают идею реформы. «Будет нелегко, однако мы не устанем снова и снова вносить эту тему в повестку дня», — объяснил свою позицию Хайко Маас.
Прямая речь
28 ДЕКАБРЯ 2018
Алексей Макаркин: Расширять клуб избранных никто не хочет. И каждый будет кивать на другого, говоря, что он не хочет, а мы-то всегда готовы, если будет консенсус.