
Все чаще российской внешней политике недостает аргументов. Она не может внятно объяснить цели России, сводящей любое противоречие с иностранными государствами к военному противостоянию.

2 мая Путин позвонил Трампу и полчаса говорил с ним по телефону. В этот же день он в Сочи встретился с Меркель и говорил с ней значительно дольше. Прошло почти полгода с момента избрания Трампа президентом США и сто дней со дня его инаугурации. За это время 45-й американский президент встретился практически со всеми лидерами большинства стран, играющих сколько-нибудь заметную роль на планете. Кроме президента России, с которым трижды говорил по телефону. Один раз, когда Путин его поздравил с инаугурацией, второй, когда Трамп выразил Путину соболезнование в связи с терактом в Питере, и вот сейчас в третий раз.




Самое пeчальное из того, что случилось в ходе переговоров, которые провел в Москве государственный секретарь США Рекс Тиллерсон, — это те позитивные результаты, которые были достигнуты. В итоге «обстоятельных и откровенных» (так говорят, когда ни о чем не удалось договориться) переговоров стороны условились создать рабочие группы, которые возглавят высокопоставленные сотрудники российского МИДа и американского Госдепа. Эти группы должны попытаться разобраться в тех многочисленных противоречиях, которые существуют во взаимоотношениях обеих стран. А еще вроде бы договорились вернуться к обсуждению перспектив контроля над вооружением и стратегической стабильности...




Помните старый анекдот, где ожесточенные боевые действия завершились, когда пришел лесник и разогнал воевавших к какой-то там матери? Нечто подобное произошло с отечественной внешней политикой после ударов американских «Томагавков» по одной из главных баз сирийских ВВС. Крым, Донбасс, Сирия… Москва сделала военную силу и собственную непредсказуемость главными инструментами своей внешней политики. Выработался фирменный стиль: ни с кем не советуясь, Кремль принимает очередное решение использовать армию. И этим ставит окружающий мир перед фактом. Но Трамп не побоялся больно щелкнуть Кремль по носу.
