Вот вы не знаете, какая она была красавица в молодости, Лера Новодворская! А я видел ее выпускную студенческую фотографию  — в день, когда провожал в эмиграцию Женю Арье (они учились вместе на медицинском). Те, кто пытками в казанской психушке превратили ее в полуинвалида, и те, кто промолчал в тряпочку весь репрессивный "совок", стали потом новой российской элитой  — и совместным образом, до конца ее жизни, иронически проусмехались в ее адрес.

Юров занимался совместной миссией российских и украинских правозащитников, он с самого начала нынешних событий проводил много времени на Украине, собирал там сведения о нарушении прав человека. Российские правозащитники очень объективно относятся к сбору данных, они говорят и о нарушениях прав человека со стороны украинской власти, и следят за тем, что происходит в Донецкой республике. Так что нападение на Юрова — это тем более омерзительная выходка. Любое насилие омерзительно, но если бы люди, которые это заказывали и осуществляли, понимали, что только объективность может способствовать уменьшению жертв в Донецке и Луганске, они никогда бы так не сделали.

Когда журналистка «Новой газеты» Дарья Воробьева задала вопрос, что мы будем делать, если у нас ничего не получится, мы все, перебивая друг друга, стали объяснять ей, что, начиная новое дело, надо думать, как его успешно сделать и не думать о провале. Но мысль о том, что создание эффективного независимого журналистского профсоюза в сегодняшних российских условиях есть вещь в принципе невозможная, эта мысль упорно не желала исчезать из моей головы. И только уверенность в том, что Россия непредсказуемая страна, в которой неожиданно и иногда при больших стараниях получаются совершенно невозможные вещи, останавливала меня от немедленного дистанцирования от этого проекта.